— Ежели вы меня сейчас не достанете, прокляну — десятый раз заводил свой патефон батюшка.
— Отец, как там тебя, мы тут уже. Сейчас попробуем вытащить — синхронно крикнули во тьму вагона «костюмы».
— Вот знал я, что не оставит господь меня одного, пришлет чада божьи на выручку.
— Ну Андрей знаешь чего делать, подлезай туда с фонариком и посмотри где прижало батюшку.
— Прижало, прижало — забасил вагон.
— Да нормально, тут поддеть только — через пару минут обозначил себя в темноте вагона Андрей.
— На вот, мы веревку надыбали. Цепляй его и сейчас аккуратненько как тогда за речкой батюшку и выдернем.
— За какой речкой? — спросил любопытный Андрей.
— Не забивай голову пацан, а лучше забудь — давай веревочку принимай.
В темноте вагона, в узкой колее от луча фонаря, Андрей увидел крепкую толстую веревку, какой обычно обвязывают снопа сена и таскают их на сеновал. Откуда такая мысль мелькнула в голове городского жителя непонятно, но что–то знакомое кольнуло в груди.
Он схватил веревку и долго пыжился, пытаясь подпоясать веревкой массивное тело батюшки. Тот всячески мешался, вертелся как мог и давал «ценные» указания как и куда засунуть веревку. Андрею после пяти минут нотаций и указаний так и хотелось засунуть веревку в другое место батюшке.
Однако он тут же отогнал эту мысль, подумав про себя что в нынешних условиях богохульствовать нельзя и когда вернётся в Питер то сходит в церковь. Вот к этому батюшке как раз и сходит.
Наконец то он вроде опоясал церковного служителя и как водолаз дернул несколько раз веревку, давая понять «костюмам» на улице, что можно тащить.
— Ты сам вылезай, а то дёрнем и тебя завалит. Андрей тут же выскочил наружу и попросил сигарету. Довольно затянулся и зажмурился, подставляя лицо под прохладный ночной ветерок. Еще до того как начали тащить батюшку, далеко далеко, еле слышно послышался стрёкот вертолетов. Ну вот и спасатели подумал он, понимая что помощь больше нужна не будет и с удовлетворением отметил, что сделать он успел за этот вечер много. Первый раз по настоящему помог людям. Первый но не последний…
— Эй малый чего заснул, а ну взяли.
И батюшка с хрустом и треском стал выходить по частям из вагона, сопровождая это очередными проклятьями в адрес дьявола, всей его многочисленной челяди и машиниста поезда почему то.
Полтавский открыл глаза, но не сразу понял что находится на этом свете. Значит поездка в Дубаи не отменяется — промелькнула в голове дурацкая мысль. Он ощупал себя с головы до ног и с радостью отметил, что кроме больших но не опасных для жизни царапин, других повреждений не было. Правда судя по тому как болела голова наверняка схлопотал сотрясение мозга. Но это ничего теплый воздух, море и омары быстро приведут его в порядок.
Семён повернул голову влево и увидел, что рядом лежит его соседка по вагону, с которой он так и не успел выпить. Её светлые волосы разметались по полотну дороги, чуть вздернутый носик дрожал. Девушка часто вздрагивала — значит жива, подумал Семён и отчего то вдруг защемило сердце. Неужели влюбился, не может быть! Он, ловелас от бога, не пропускающий ни одной юбки, лежа на траве, хрен знает где, попавший в ужасную аварию, втюрился в лежащую и неизвестно еще живую ли, девчушку. Полтавский попытался подняться, чтобы подложить свой порванный пиджак под голову девушки, но тут же почувствовал острую боль в ребрах. Хм, видимо еще и ребра сломал, ничего до свадьбы заживёт. Да что такое, ну его нафиг.
В этот момент рядом с ним двое мужиков в дорогих но измазанных костюмах и бордовых галстуках положили на импровизированных носилках здорового мужика.
До Полтавского донесся запах последней марки мужского одеколона. Смотри ка богатые, а помогают. Он посмотрел на лежащего и вздрогнул. Рядом с ним, с его стороны на носилках отдельно от этого мужика лежала отпиленная нога, носок ботинка которой укоризненно смотрел в лицо Полтавского. Скорее бы в Дубаи, — вздрогнул глава Федерального резерва и закрыл глаза.
— Очухался вставай давай, там надо одного батюшку принести, здоровый черт, одни не справимся — обратился к нему молодой, весь чумазый пацан, неизвестно откуда возникший на полотне, нервно прикуривая дорогую сигарету.
— Ну чего лежишь, вставай давай поможешь — пнув его ногой добавил пацан. Полтавский попытался подняться, и ему это удалось. Он снова себя ощупал и кроме болящих рёбер других повреждений не нашёл.