— Ладно, в любом случае я процесс буду контролировать, — сказал Николай, вырвался на флаере вперед и высадил меня за сто метров напротив бегущего медведя, затем, метров на тридцать отвалил в сторону и невысоко над землей завис.
Потоптавшись по снегу для принятия устойчивости, отстегнул на кобуре фиксатор кольта и, качнувшись корпусом из стороны в сторону, освободился от внутреннего напряжения и отдал наработанным инстинктам боевого транса все степени свободы мышечной памяти. А медведь замедлять бег не стал, изменив слегка направление, рванул прямо на меня.
Кое в чем Николай прав, одетый на мне костюм может выдержать и рассеять энергию винтовочной пули, калибра до десяти миллиметров, но если попаду медведю в лапы, то он меня сломает, как сноп соломы. Но Николай и его девчонки просто не знают всех моих возможностей. Получив пси-способности, я достиг приличного уровня эмпатии, и сейчас все будущие действия и телодвижения медведя для меня секретом не являлись, осталось только правильно и своевременно уйти с линии атаки и нанести ему критическое ранение.
Казалось бы, его огромная туша должна быть неповоротливой и медлительной, между тем своими толстыми, как бревна ногами он перебирал шустро и быстро, словно степной леопард. Вот он в трех, затем, в двух прыжках от меня… Дикие красные глаза видят в моей фигуре мелкое и слабое существо, которое могло быть свидетелем его позора и которое он сейчас раздавит и разорвет. Из клыков его раскрытой пасти обильно потекла слюна, мгновенно застывая сосульками на морозе.
Мои мозги немедленно обработали комплекс поступившей информации и, предвидя действия противника, передали центральной нервной системе команду на выполнение необходимых импульсов. Наконец, прозвучал последний удар тяжелых медвежьих лап по зимнему насту, его толчковые задние лапы с треском взломав верхнюю корку льда оттолкнули полуторатонное тело от земли, а передняя правая лапа сделала замах и выпустила огромные когти.
Тело без участия мыслительного процесса резко уклоняется и уходит в перекат через правое плечо, по инерции разворачивается к противнику и поднимается с упором на колено. В том месте, где я только что стоял, с грохотом приземлилась громадная злобная туша, при этом когтистая лапа едва не зацепила мой гермошлем. Буквально полсекунды понадобилось медведю, чтобы сориентироваться в пространстве, он стал тормозить, распахивая плотный наст, и поворачивать в мою сторону башку с оскаленной пастью, намереваясь стремительно оттяпать кусок тела шустрой жертвы.
Не знал еще несчастный, что отныне и навеки именно медведь жертва, а самым могущественным повелителем природы теперь стал человек. Моя рука уже сжимала рукоять пистолета, ствол которого был направлен почти в упор, в раковину левого уха, и указательный палец дважды нажал на спусковой крючок. Большая тяжелая голова мгновенно умершего медведя гулко рухнула на снег, а его тело инерцией последнего прыжка снесло на два метра вперед, развернуло и опрокинуло на спину животом кверху. «Очень удачно разлегся, — подумалось мне, — сам приготовился к свежеванию».
На моем затылке защекотала струйка сбегающего пота, которая стекла под воротник-соединитель гермошлема и порами псевдокожи костюма была выведена наружу. Фу! Интересная получилась охота, но когда это видео увидят мои девчонки, то ругать будут крепко, это факт.
Думал, что медвежатина никому не нужна, а нет, комбинат по производству картриджей сублимата, расположенный в Городе, принимает по цене тех же полтора кредита за килограмм буквально любое мясо, в том числе и нерпы, и морского котика, и песца. Кстати, мясо песца я когда-то и сам пробовал, еще там, на Земле, оказалось вполне съедобным и не хуже, чем у нутрии. А вот за внутренности местного зверья корпорация платит гораздо дороже, чем за бизоньи. Например, ядовитая при потреблении медвежья печень, перенасыщенная витамином А, стоит триста кредитов, а мешочек с желчью — восемьсот. Дороже ровно в четыре раза.
Из освежеванных туш медведя и одного морского котика девчонки Белкины аккуратно срезали всю мякоть, а огрызенные костяки пересыпали специальным порошком с бактериями, активно пожирающими мягкие ткани. Для того, чтобы оживить процесс нужна плюсовая температура, поэтому, над костяками Степан с Николаем поставили надувной чум и подключили обогреватель.
Выяснилось, что для очистки обрезного костяка бактериям сутки не нужны. Уже через пять часов в чуме лежало два белых скелета, а под ними кучка серого праха. Всё, фактически делать мне здесь больше нечего, поэтому, скомандовал грузить флаер шкурами и скелетами, и засобирался домой.