— Отпустите их, — сказал я твёрдо.
Мишка Кислов прищурился:
— Ты что, с ума сошёл? Ты знаешь, кто они? Они же рабыни! Кто знает, сколько людей уже пользовались ими. Скорее всего, они сбежали от своего господина, а ты всё ещё хочешь их спасти?
Беглые рабы были самыми униженными из рабов, неотличимыми от скота. Поэтому аристократы имели полное право поступать с ними как угодно.
Но у меня, Артема фон Белоф, были свои принципы. То, что делают многие, ещё не значит, что это правильно.
— Этот корабль направляется в столицу, верно?
— И что? — рыкнул аристократ.
— Вы должны были слышать о том, что творится там. Император отменил рабство. Так что когда дамы сели на борт, они перестали быть рабынями, — настаивал я. — И не забывайте, что после высадки будет проведена вторая проверка. И если я скажу им, что вы делали на борту с этими дамами, думаете, там вас отпустят?
— Что ты собираешься делать, если я не сдамся? — пробормотал Кислов сквозь стиснутые зубы.
— Сначала вам придётся меня победить... — сказал я, закатывая рукава. — Я дворянин...
Как только я закончил, Кислов бросился в атаку.
Бой был коротким.
Слуги Кислова оказались тоже не без подготовки. Одолев всех я скрутил их в узкой кладовой. Не скоро они очухаются и выберутся отсюда.
Затем ударил Кислова по исцарапанному лицу.
— Вот и все твои способности? Я думал, что твои кулаки так же остры, как и твои слова, — сказал я. Затем стянул с его ноги носок и запихал ему в рот. Он что-то промычал, но я уже не слушал его.
Приблизившись к двум женщинам, я принялся освобождать их от оков. Сами то они никак не развяжутся.
— Не волнуйтесь, вы свободны, — сказал я им.
Они молчали от ужаса и только кивнули в ответ. Я с раздражением развязал их и вздохнул с облегчением.
— Вот и всё. Теперь вы свободны. Надеюсь, вы больше не встретите этого человека, — сказал я, не веря, что он ещё раз попытается.
Женщины осторожно обошли меня и быстро покинули комнату. Их шаги затихли вдали. Они даже забыли поблагодарить меня.
Опершись о стену, я глубоко вздохнул и вспомнил слова отца: «Не всегда нужно быть добрым, особенно в наше время... Иначе тобой будут пользоваться».
Я отмахнулся от этой мысли.
Я никогда не думал, что аристократы могут быть такими низкими. Может быть, это был сын без титула? Но торговля людьми и прочее — это грязное занятие даже для него. Хотя я тоже вряд ли унаследую титул своего отца. У меня буквально ничего нет, кроме знатной фамилии. Чем я тогда буду заниматься?
Мои предки выбирали императора из числа самых выдающихся людей, как я прочёл в древних книгах.. Император давал титулы тем, кто обладал исключительной галантностью и доблестью. Он просил их помочь ему защитить землю и его подданных. Так появилась знать. Барон, как благородный низший ранг, должен иметь сострадание и сочувствие к мирным жителям. Аристократы должны быть честными людьми и способствовать процветанию своих территорий.
Аристократ обладал качествами, которых не было у простолюдинов, поэтому он считался благородным.
Именно таким человеком я хотел быть.
Я не видел разницы между аристократом и обычным человеком, когда аристократ терял землю. В чём же тогда заключалось благородство? Нужно ли судить о человеке по его духу или по его поступкам?
Дворяне приходили и уходили, жестокая конкуренция не знала пощады. Даже хромой и дурак могли стать аристократами, если у них была земля. Эта реальность заставила меня усомниться в подлинности дворянства.
Вдруг раздался протяжный свист. Он был громким и низким. Корабль готовился к отплытию.
«Надо уходить, я не хочу, чтобы кто-то занял мою подушку», — сказал я сам себе.
Вернувшись на своё место, я уселся рядом с Алиной. В уютном кресле я не мог сдержать зевок. Прошлой ночью я проспал всего пять часов. Посмотрев на Алину, которая едва удерживала глаза открытыми от недосыпа, я решил взять дело в свои руки.