твёрдо. Но едва фраза, полная безысходной боли и щемящей скорби, сорвалась с его уст, как выяснилось, что совладать с собой тигр больше не способен. По морщинистой морде Гектора покатились градом слёзы. - Вальтер... сынок... - Это было всё, что смог произнести мистер Звермайер - совершенно неузнаваемым тенорком, - когда в его груди, в том месте, где находится сердце, словно вспыхнул пожар. Перед глазами всё поплыло, Гектор с хрипом потянул в себя воздух. Бенедикт повернулся к отцу как раз вовремя, чтобы увидеть, как могучий хищник, схватившись обеими лапами за грудь, оседает на колени и затем падает на землю. Младший сын и мать с отчаянными криками бросились к потерявшему сознание тигру. Вокруг поднялась суматоха, кто-то тоже кричал, кто-то в испуге прижимал к пасти лапы. - Вызовите «Скорую»! - разнёсся над толпой резкий голос. - Быстро! Бенедикт опрометью бросился к своей машине. Распахнув переднюю дверцу, он дрожащими лапами начал обшаривать салон в поисках аптечки. Она оказалась под передним сидением, и молодой тигр, забрав найденное, со скоростью ветра помчался к отцу. Рядом с ним уже собралась группа полицейских из Первого отдела, среди них был и Мариус Джексон. Полисзвери и члены семьи пытались привести мистера Звермайера в чувство. - Мариус, найди нитроглицерин! - велел молодой тигр, опускаясь рядом с отцом. - Папа, слышишь меня? В ответ послышалось глухое мычание, Гектор раскрыл затуманенные болью глаза и простонал: - Вальтер... ты... - Это я, Бен, - оборвал старого хищника Бенедикт и осторожно уложил отца спиной на колени. - Слышишь меня? Сильно болит? - Сердце... - прохрипел зверь, с трудом силясь вдохнуть. - Больно... - Всё будет хорошо, милый, держись, не теряй сознание! - взмолилась жена, обняв Гектора за плечи. Прибывшая через четверть часа «Скорая помощь», оглашая кладбище и окрестности мощным рёвом сирены, увозила отца Вальтера в ближайший госпиталь. Доктора поставили диагноз - инфаркт, и реанимобиль мчался по трассе со всей скоростью, чтобы не упустить шансы на спасение Гектора. Ни Ариадну, ни Бенедикта медики не пустили, и сейчас молодой тигр и его мать стояли и смотрели вслед микроавтобусу. В глазах обоих плескались боль и тревога за любимого члена семьи. Миссис Звермайер вновь отошла к телу старшего сына, Бенедикт же тяжело вздохнул, и сзади на его плечо опустилась тёплая лапа. Зверь обернулся. Переживающий за друга и его семью Мариус смотрел на сородича глазами, полными сочувствия. Бенедикт не нашёлся, что сказать, и из его массивной груди вырвался очередной вздох. Родственники закончили прощаться со своими умершими родными, теперь пришла очередь друзей и остальных сотрудников полиции. Огромная очередь желающих произнести последние слова выстроилась почти от самых ворот. Первыми почтили память погибших те, кто работал с ними в одном здании. Ник с Джуди стояли в длинной веренице коллег, наблюдая печальными взорами, как мимо гробов со скорбными минами проходят МакРог, Крумпански, Гиппинс, Когтяузер, Носорожиц и Мариус... - Ты всегда служил для меня символом веры и силы, Вальтер, - прошептал молодой тигр, остановившись рядом с телом сородича-сослуживца и касаясь лапой флага на деревянной поверхности гроба. - Я равнялся на тебя как на старшего товарища, и ты стал для меня одним из лучших друзей. Мне больно, что ты покидаешь нас при таких обстоятельствах, но нашей дружбой я буду гордиться. Как и самим тобой, Дэймоном и остальными... Прощай, друг мой... Когда настал момент прощания для крольчихи и её рыжего друга, у Джуди встал большой ком в горле. Прерывисто вздохнув, она охрипшим голосом выдавила из себя: - Мне жаль... жаль, что такие молодые и сильные звери рано уходят из жизни. Это неправильно!.. Крольчиха могла сказать ещё многое, но по пути к ряду с саркофагами почти все слова будто выдуло из головы, и она осеклась, не в силах продолжить тягостную речь. Неправильно... Действительно, всё случившееся - несправедливо, неправильно и больно, когда гибнут два брата, когда у большинства погибших остались дети, когда у старой матери жестокая смерть забрала единственного сына, который был чуть старше Джуди. Неправильно, когда злодеи и убийцы её друзей живут и здравствуют, не испытывая никаких мук совести, а для родных начинается чёрная полоса жизни. Могилы зарастут травой, а боль затянет временем, но полностью она не утихнет уже никогда. - ...уходя безвозвратно, вы оставляете после себя частички своей души как память о себе, - тихо произносил прощальные слова Ник. - После таких надёжных и верных сотрудников и просто хороших зверей обязательно должно остаться только хорошее. После Джуди и Ника с коллегами простилась, едва сдерживая слёзы, медведица-сержант. Время продолжало лететь, смывая своими мощными потоками всё, кроме терзающего души горя. Зайка обернулась, увидев длинную вереницу полицейских позади себя, и в этот момент пошёл дождь. Многие офицеры, подняв головы к серому небу, думали об одном - о том, что мрачным тоном озвучил Ник: - Даже природа их оплакивает... Прощание сотрудников полиции с павшими затянулось не меньше, чем на час. Не обращая внимания на стекавшие по шерсти дождевые струйки, Джуди неотрывно смотрела на большую толпу зверей, приходившихся убитым добрыми приятелями. Взгляд зайки скользил от одного к другому и вдруг зацепился за длинные заячьи уши, мелькнувшие рядом с гробом Вальтера. Она увидела стоящего там кролика, который лишь немного возвышался над длинным деревянным ящиком, но это не помешало ему произносить слова прощания, глядя на фотографию молодого Звермайера и радостную улыбку погибшего. Маленький сородич показался ей знакомым. Несколько мгновений Джуди присматривается к нему, наблюдает, как шевелятся его губы, спустя несколько мгновений прощающийся, прикоснувшись лапкой к гробу, поворачивается к толпе - и крольчиха с изумлением узнаёт в приятеле Вальтера Элдреда Фогеля. - А что здесь делает Шустрель? - широко раскрыв в изумлении глаза, спросил Ник. Взгляды Элдреда и Джуди встретились, и молодой кролик подошёл к подруге Ника. Фогель, при первой встрече запомнившийся друзьям как наглый и слишком активный весёлый кролик, сейчас выглядел грустным и каким-то пришибленным, но, увидев тех, с кем ещё недавно ездил в Малые Норки, выдавил слабую улыбку и приблизился к ним. - Привет, ребята, - поздоровался Элдред. - Что ты здесь делаешь? - протянул Ник. - Элдред, ты знал Вальтера? - одновременно с другом спросила Джуди. - Да, - кивнул недавний попутчик. - Встретились с ним несколько месяцев назад, когда он занимался одним важным для него делом. «Интересно, каким?» - подумал лис. Элдред ткнул лапой в сторону семьи Звермайеров: - Большая у него семья... Могу представить себе, как им тяжело... - При виде Бенедикта глаза кролика расширились, и он спросил: - Так это и есть Бенедикт, его брат? - Откуда ты их обоих знаешь? - этот вопрос Ник произнёс уже вслух. Джуди, встрепенувшись, схватила кролика за лапу. - Вальтер был занят делом, связанным с Бенедиктом, и сообщал тебе об этом? - Ну да, - кивнул ушастый. - А что в этом такого? - В том, что и Вальтер, и остальные полицейские наверняка погибли из-за того, чем он занимался, - сообщил Ник. - Мы уже на своих шкурах ощутили происходящее, точнее, даже его часть. - Не понял, - с потрясённым видом вымолвил Элдред, его уши быстро взметнулись вверх. - Может, объясните? - Сначала расскажи, для чего тебя привлёк Звермайер, - не допускающим возражений тоном отчеканил рыжий полицейский. - Не сейчас, - вздохнул Элдред и кивком головы указал на зверей-родственников, отходящих от гробов. Рядом теперь оказались полицейские, готовясь по команде поднять деревянные ящики и подносить их к вырытым могилам. Подошедшие сотрудники похоронного бюро положили над ямами канаты для опускания тяжёлых саркофагов. Плач стоящих рядом родственников усилился. Джуди, Ник и Элдред подошли ближе. Рядом с каждым гробом встали по четверо полицейских, и, подняв свой груз, начали переносить к могилам. Вновь заиграл медленный и торжественный «Гимн павшим». Другие коллеги, оттеснив в сторону копателей, ухватились за концы канатов, и под плач и громкие всхлипывания начали медленно опускать мёртвых внутрь ям. Сбоку от большого углубления, под которым навсегда суждено было остаться Вальтеру Звермайеру, стоял Бенедикт, обнимая плачущую навзрыд на его плече мать, к обоим прижимались девочки. Каролина же, когда гроб оказался на дне ямы, упала на колени и с протяжным стоном вытянула передние лапы вперёд. С другого конца ряда могил плач был громче - старая мать Томаса Гривьеро ползла на коленях по земле к свежей могиле сына, не обращая внимания на пачкающуюся одежду. Несчастная львица кричала на одной ноте: - Том, мальчик мой, не уходи, прошу тебя! Не покидай меня! Из глаз её потоком текли слёзы, смешиваясь с дождевыми каплями. Двое полицейских подошли и осторожно подняли обезумевшую от горя мать с холодной земли. Джуди, чувствуя, что горячая влага щиплет и её глаза, прерывисто вздохнула, Ник же выглядел так, как будто его сейчас стошнит. Большие толпы полицейских, сохраняя присущее мрачному момен