***
Дерек Гиппингтон продолжал сидеть один в камере для допросов. После ударов Дэнсмэйна и Буйволсона его нос и морда сильно саднили, и гиппопотам время от времени вытирал слабо сочившуюся кровь грязным рукавом, пропахшим машинным маслом. Через маленькое окно доносился шум большого города, но в этом помещении гиппопотаму казалось, что он безнадёжно оторван от внешнего мира. Внешне он был спокоен, этот зверь, сидящий за покрытым какими-то пятнами столом и флегматично покачивающий головой, но в душе его кипела злоба. Гиппингтон никак не ожидал, что он так просто попадётся полицейским в лапы. И каким полицейским! Львица - ладно, но то, что в сопровождении у неё были крольчиха и лис... Арестованный никак не мог смириться с этим. Сначала ему было смешно видеть в команде из трёх офицеров полиции этих странных и необычных для такой работы зверей, но теперь... Вспоминая всё произошедшее, гиппопотам жалел о том, что, уходя предупредить остальных скрывавшихся под землёй, не захватил с собой пистолет. Та львица не сразу бы заподозрила опасность, и из тоннеля бы они не выбрались живыми. Однако Гиппингтон прекрасно знал, что тот, чьи распоряжения он выполняет, в курсе его ситуации, и на такой случай у Дерека были чёткие инструкции. Для бушевавшей в груди гиппопотама злобы была ещё одна причина. Альвисс Дэнсмэйн. Этот психопат-капитан сразу после того, как ударил Гиппингтона, стал его врагом номер один. Никогда арестованный ещё не испытывал таких эмоций, он ненавидел, когда его били, и в детстве и юности часто дрался. Дерек быстро распалялся и лез на противника, и ему было всё равно, кто это был - хоть тигр, хоть носорог, любой мог дать ему сдачи. И часто случалось так, что сдачи он получал. Но тогда Гиппингтон становился неуправляемым, и его уже ничто не могло остановить. Здесь же он не мог достойно ответить капитану Второго отдела полиции - положение и обстановка не позволяли. Но сейчас гиппопотам был уверен, что уже сегодня всё изменится. Стены этой маленькой комнаты со спёртым воздухом скоро перестанут окружать его, и когда он окажется на свободе, он обязательно найдёт способ отомстить Дэнсмэйну. Он получит удар гораздо сильнее! Тут заскрежетал замок, и в комнату вошёл молодой полярный медведь - офицер Торфинн Кристенсен. В лапах он держал поднос с едой и стаканом кофе. Подойдя к столу, он поставил свою ношу на столешницу, и на мгновение взгляды его и Гиппингтона встретились. - Почему меня держат здесь? - спросил гиппопотам, звякнув цепями. - Допрос ещё не закончен? И про предоставление адвоката Дэнсмэйн мне просто так говорил? - Распоряжение капитана Дэнсмэйна, - невозмутимо ответил Кристенсен. - Он уехал по делам, ближе к вечеру вернётся. Больше офицер не сказал Гиппингтону ни слова. Гиппопотам же молча съел принесённый обед, выпил кофе и отодвинул поднос на середину стола. Медведь подошёл к нему, забрал посуду и вышел из камеры. Арестованный проводил его взглядом, и через пару мгновений на его морде появилась мерзкая усмешка. Он теперь точно знал, как будет действовать. Незадолго до возвращения Дэнсмэйна Кристенсен снова пошёл в камеру для допросов, где до сих пор ожидал своей участи Гиппингтон. Молодой полярный медведь нёс заключённому стакан с кофе - гиппопотам сообщил ему о пониженном давлении. Открыв дверь, он замер от неожиданности. Гиппопотам неподвижно лежал головой на столе, крупные лапы безвольно свисали вниз. Чуть не выронив стакан с кофе, Кристенсен поставил его недалеко от входа и бросился к Гиппингтону. Едва медведь положил лапу на его шею и убедился в том, что пульс на сонной артерии есть, как арестованный стремительно поднял голову и резко накинул Кристенсену цепь на шею. Резко рванув лапы к столу, он с силой ударил офицера лбом о стол. Медведь зарычал от боли, а Гиппингтон уже встал и ещё два раза ударил офицера головой о прочную поверхность. Кристенсен беззвучно свалился мордой на пол, оставив на столе несколько небольших красных пятен. Гиппопотам проворно нагнулся к нему и, придвинув бесчувственное грузное тело к себе, вытащил из кобуры пистолет, а из левого кармана достал ключи. Один из них подошёл к налапникам и кандалам на задних копытах как по маслу, и через минуту гиппопотам был полностью свободен. В это мгновение Кристенсен зашевелился, и Гиппингтон, положив ключи к себе в карман, подскочил к медведю, ухватил его за шиворот и приставил к его виску пистолет. - Лучше не дёргайся, а то украшу стены этой комнаты твоими мозгами, тварь! - прорычал он. - Ты что творишь, Гиппингтон? - простонал медведь, чувствуя, как голова как бы гудит от боли и как со лба по белой морде сочится кровь. Красные капли по одной падали ему на грудь. Обхватив левой лапой Кристенсена за шею, а правой держа пистолет у его головы, Гиппингтон толкнул его вперёд. В этот момент раздался топот нескольких пар лап, и рядом с комнатой оказался Альвисс Дэнсмэйн и ещё несколько офицеров. Все они были вооружены. - Стоять! - взревел гиппопотам, приставив дуло пистолета к виску белого медведя. - Только шевельнись кто-нибудь, и я его убью! - Ты что творишь! - ничуть не тише взревел Дэнсмэйн. - Я тебя... Лев-капитан прервал свою угрозу на полуслове - Гиппингтон резко вытянул лапу с пистолетом и выстрелил в стоявшего позади Дэнсмэйна офицера-леопарда. Пуля попала ему в левую лапу чуть выше локтя, зверь вскрикнул от боли и отступил назад. На пол закапала кровь. Гиппопотам нацелил пистолет на полицейских. - Ещё слово, Дэнсмэйн - и следующая пуля полетит в тебя или кому-то в голову! - прокричал Гиппингтон. - Назад, я сказал! С этими словами зверь мгновенно вернул оружие к голове Кристенсена. К раненому леопарду быстро подбежал коллега-тигр. Гиппингтон направил на миг ствол на него, но, увидев, что у того нет в лапе пистолета, вновь приставил оружие к захваченному медведю. - Не двигаться! - медленно и угрожающе прорычал он, двигаясь боком и увлекая за собой тяжело дышащего Кристенсена. - Без глупостей. Так они продвигались к выходу из здания. Многие из полицейских были на заданиях, и свидетелями происходящего оставались лишь капитан Дэнсмэйн, раненый леопард, тигр и ещё три офицера. Прекрасно понимая, что наблюдавшие эту сцену полицейские думают, как поступить в такой ситуации, Гиппингтон, быстро осматриваясь по сторонам, пятился к дверям. Через несколько мгновений они оказались на улице. Гиппопотам не ослабевал хватку, отчего Кристенсен чувствовал, что начинает задыхаться, и предпринял попытку вырваться. Гиппингтон ткнул его стволом в висок и прорычал в ухо: - Не дёргайся! Ключи от твоей машины, живо! - рявкнул он Дэнсмэйну. Капитан сделал было шаг вперёд, но Дерек вскинул пистолет и выстрелил. Пуля просвистела в каком-нибудь сантиметре над головой льва и угодила в стену. Проходившие мимо мирные жители закричали, разбегаясь в разные стороны. - Не глупи, Дэнсмэйн! Я второй раз повторять не буду! - Капитан, не давайте ему ничего. Не давайте! - сдавленным голосом выкрикнул Кристенсен. Рыкнув от ярости, Гиппингтон ударил медведя стволом по скуле. - Заткни пасть! А ты, - обратился гиппопотам к капитану, - давай ключи по-хорошему, или прострелю Кристенсену башку! Считаю до трёх! - Я... - начал было Дэнсмэйн, но Гиппингтон начал отсчёт. - Раз... два... На счёт «два» он плотнее прижал дуло пистолета к виску полярного медведя. Злобно рявкнув, лев достал из кармана ключи и швырнул их к лапам Гиппингтона. - Подавись, мразь! - полный