Сам Лунный волк одиноко ушёл в сторону Могильников.
— Из огня, да в полымя, — вздохнул Марк, отходя от окна и снова садясь на пол. — Условие вполне логичное. Только поди выполни… Зря я, выходит, старался.
— А может быть, Лунный волк передумает? — тихо сказала Ниса, поглядывая то на Марка, то архивариуса, то на зубра.
— Не похоже, — отозвался её отец. — Он сам много раз пытался прорвать Круг Безумия, чтобы увести из города волков — и не мог.
— Волки своё слово сказали, — произнёс глава зубров. — И мы его слышали. Зубры скажут своё слово завтра. Марк, жду тебя вечером у костра: проводишь меня к Могильникам.
И тоже ушёл.
— Птека, у тебя там самогону не осталось? — жалобно спросил Марк.
— Не-а, — отозвался Птека с кухонной лестницы. — Ты в прошлый раз всё выпил.
Он, оказывается, сидел на ступеньках в обнимку с корзиной пряников, слушал разговоры звеРрей и жевал.
— Тогда компоту дай… — вздохнул Марк. — В горле пересохло…
Птека поставил корзину пряников на стол, рядом с новеньким Артефактом, и пошёл за кувшином.
С чердака спустился взъерошенный росомаха — пока он сидел на флюгере, ветер прочесал его шубу вдоль и поперёк. Росомаха не слазил с крыши, пока не исчез последний волк, да и после этого подождал чуть-чуть, на всякий случай. И лишь потом отлепился от древка знамени.
Росомаха сел на пол рядом с Марком.
— Плохо, да? — угадал он безошибочно.
— Лунный волк сказал, что Марк должен прорвать Круг Безумия, — объяснила Ниса.
— Угу, а до полной луны неделя, — подтвердил Марк. — А я после первой попытки шесть дней в коме лежал.
— Ты лежал не в коме, а на кровати, — уточнил росомаха. — Мы же сами тебя положили, а в ком ежи сворачиваются.
— Я хотел сказать, что лежал без сознания, — поправился Марк.
— Вот так и говори. Ты же не ёж, — велел росомаха.
— Благодарю за разрешение! — рассердился Марк.
Ниса взяла пряник из корзины и тоже села на пол.
— Нужно что-нибудь придумать, — примирительно сказала она.
— Ага, чисто техническое решение, — ехидно подтвердил Марк. — Сжечь этот шиповник к чёртовой матери!
— Хорошая мысль, — тоже взял пряник архивариус. — А давайте над этим подумаем: как можно уничтожить шиповник. Обычный.
Птека принёс из кухни кувшин с компотом.
— О чем спор?
— Я предлагаю поджечь шиповник, — Марк взял кувшин, припал к нему.
— О-о, — с уважением сказал Птека. — До такого никто у нас не додумался. А разве он горит?
— Мне это тоже интересно.
— Он не горит, — хмуро сказала Илса. — Я пыталась его поджечь. Бесполезно.
— Когда?! — удивились Ниса с Дисой.
— Когда-когда… Пыталась — и всё тут. Похоже, у нас тут каждый пробовал Круг Безумия порвать тем или иным способом, — вздохнула Илса.
— С огнём понятно. А иным, это каким?
— Я пробовала навалить на него валежник и перебраться, — призналась Диса. — Тоже не получается.
— А-а-а… — протянула Илса. — До валежника я не додумалась.
— А я хотела между двумя кустами проскочить. В лисьем облике, — поделилась своим опытом Ниса.
— И все потерпели крах, — подытожил Марк. — Какая досада!
ЛУНА ПРИБЫВАЕТ
Ночь шестая
Вечером по поводу того, кто пойдёт с Марком и главой зубров в Могильники, развернулось целое сражение. С воплями "а ты кто такой ваапще?!" и угрозами "сами тогда варите!".
Марк пригрозил, что если все не утихнут, он с размаху наденет звеРрский бубен кому-нибудь на голову, и на этом ком-то полностью будет лежать ответственность за гибель второй святыни.
Потом он властью Полярной Звезды распределил: росомаха с Нисой сторожат мельницу снаружи, на лестнице, Птека с архивариусом сторожат мельницу изнутри. И бубен, то есть Артефакт, тоже сторожат. А Диса с Илсой, так и быть, могут прогуляться до Могильников. Но без фанатизма.
Птека сказал, что Артефакт нужно спрятать в надёжное место.
На что Диса ехидно предложила укрыть его в Волчьих Могильниках.
Марк молча забрал бубен со стола, поманил Птеку: вместе они поднялись на чердак, и Марк показал звеРрику тайник, где он нашёл астролябию и подзорную трубу. Туда и убрали новоиспеченный Артефакт.
Бумажный лист на шесте просох, можно было снимать. Но что написать в качестве Предсказания — Марк по-прежнему не представлял.
Солнце село и снова запылали костры у мельницы.
Правда веселья возле них поубавилось: эйфория новизны прошла.