— Они беспокоятся обо мне. Им будет легче, если узнают, чем я занят. Во время войны я ничего от них не скрывал, и они ни разу меня не подвели.
— Тем не менее, раньше ты говорил, что вы отдалились друг от друга? — замечает Северус, стараясь не давить слишком сильно. Нахмурившись, Гарри кивает.
— Да, но, наверное, это из-за того, что они теперь вместе. Я третий лишний, — Гарри краснеет: он хочет, чтобы у него тоже кто-то был, и в последнее время много думал, кем может оказаться этот человек. Он надеется, что Северус ничего не заметил.
— Вот как? — судя по виду, Северуса этот разговор забавляет. — Возможно, тебе нужен свой партнер?
— Возможно, — щеки Гарри пылают. Он проклинает реакцию собственного тела.
Северус посмеивается. Звук низкий, насыщенный, идеальный.
— Есть кто-то на примете?
— Нет, никого.
Северус явно ему не верит, и Гарри не собирается настаивать.
***
— Это уже входит в привычку.
— Не возражаешь? — Гарри неловко стоит на пороге, ожидая приглашения.
— Если бы возражал, то без сомнения выставил бы вон, — Северус делает шаг в сторону, позволяя ему войти.
Проходя мимо него, Гарри улавливает знакомый пряный аромат и останавливается, глубоко вдыхая. Он чувствует, как на бедра опускаются руки и притягивают к теплой груди. Гарри невольно стонет.
— Северус?
— Я думал, ты этого хочешь? — Северус касается губами его шеи и прижимает еще ближе к себе.
Начавшийся с утра стук в голове затихает, и Гарри со вздохом обмякает в объятиях.
— Да, хочу.
***
— Простите, что меня так долго не было, — Гарри снова в “Дырявом котле”, хотя не понимает, почему — паб слишком громкий и многолюдный для подобных разговоров.
— Мы слегка волновались, — говорит Гермиона. Гарри улыбается и надеется, что сможет ее успокоить, открыв свой секрет.
— Я был занят. Мне нужно кое-что вам рассказать, — оглядевшись по сторонам, Гарри понижает голос: — Я был с Северусом… профессором Снейпом.
— Классная шутка, — смеется Рон, видимо, не воспринимая его всерьез.
— Северус мертв, Гарри, — Гермиона выглядит встревоженной. Она поглаживает его руку, будто он ребенок, которого нужно успокоить. — Разве ты не помнишь, как мы были на похоронах?
Гарри стискивает зубы. Конечно, он помнит, и его злит то, как Рон и Гермиона на него смотрят.
— Вы мне не верите, — утверждение, а не вопрос. Он ошибся, доверив им свой секрет?
— Не то чтобы не верим… — Рон замолкает, не договорив. Гарри сжимает кулаки. — Просто это слегка неправдоподобно.
— Вот как? — он понимает, что огрызается на друзей, но, видя, как они смотрят друг на друга, а не него, чувствует себя чужим.
— Кто сказал тебе, что профессор Снейп жив? — Гермиона пытается его успокоить, но лишь еще больше раздражает.
— Кингсли, — Гарри надеется, что упоминания министра будет достаточно.
Они все еще выглядят неуверенно.
— Но последние три месяца он провел в Америке, — Рон выглядит сбитым с толку, но Гарри его не слушает — в кабинке на другом конце паба сидит Кингсли. Тот подносит палец к губам, и Гарри понимает: больше ничего рассказывать нельзя.
— Вы думаете, что я спятил.
— Не надо говорить за нас, — Гермиона начинает злиться, но Гарри раздражают эти “мы”, “нас”, и он чувствует, что разрыв между ними увеличивается, зияя черной пустотой.
— Не говорю, — он откидывается назад, и они молча смотрят друг на друга. В ушах снова раздается стук, и Гарри потирает лоб. Это Кингсли стучит палочкой по столу? Он поворачивается к нему, но того уже нет.
Может, проверить стены на наличие жучков? Не следовало открывать рот, не убедившись, что их не подслушивают. Кингсли будет ругаться.
— Нам кажется, тебе нужно с кем-то поговорить, — Гермиона смотрит на Рона, а Рон на Гермиону. Никто из них не смотрит на Гарри.
— Что? — похоже, его друзья действительно думают, что он сошел с ума.
Хочется вновь оказаться в объятиях Северуса и забыть об остальном мире. По крайней мере, тот ему верит. Головная боль возвращается, и мрачная атмосфера притупляет мысли.
— Мы беспокоимся о тебе, — мягко произносит Рон. Интересно, как долго они его обсуждали?
— Тебе станет легче, если поговоришь с кем-нибудь о войне, — Гермиона берет его за руку. Он знает, что друзья желают лишь добра, но их слова бесят.
— Я в порядке.
Судя по обмену взглядами, они ему не верят.
***
— Северус… — Гарри лежит на диване, свернувшись калачиком, и холодная рука гладит его ноющий лоб. Он весь вспотел, пытаясь упорядочить скачущие мысли, и ледяные прикосновения приносят облегчение.
— Лучше? — Северус все делает лучше, и Гарри должен дать ему это понять. Он кивает.
— Они продолжают утверждать, что ты не настоящий, — в собственном голосе слышится замешательство. Гарри пытается сосредоточиться на Северусе, но в голове гремит.
— Они лгут, — спокойно произносит тот. — Я предупреждал не доверять им. Они не поймут.
— Не поймут, — Гарри расслабляется от звука его голоса и тянется ближе к ласкающей руке. — Судя по ощущениям, вполне настоящий.
— Потому что так и есть, — Северус замолкает и нежно проводит пальцами по его волосам. — Если считаешь, что это необходимо, я могу согласиться на один визит. Визит мисс Грейнджер. Но на этом все.
— Правда? — удивляется Гарри, поднимая взгляд. — Разве это не опасно для тебя? — Больше всего он хочет, чтобы Северус был в безопасности.
— Возможно… это так же подвергнет риску мисс Грейнджер.
— Ясно, — Гарри морщится, пытаясь разогнать туман в голове. Он слышит голос Кингсли, ругающий его за неверные решения,
В конце концов, он обещал оберегать Северуса.
— Ты точно уверен? — Северус приподнимает его подбородок, встречаясь с Гарри взглядом. Интересно, можно ли утонуть в его глазах? Это был бы прекрасный способ исчезнуть.
— Точно, — Гарри колеблется, но лишь на секунду, вздыхает и продолжает: — Я верю в тебя. Мне не нужно, чтобы кто-то еще говорил, что ты настоящий.
И Гарри верит, потому что должен. Иначе сошел бы с ума.
— Отлично, — Северус крепко прижимает Гарри к груди и взмахивает палочкой. К ним подплывает маленький кроваво-красный флакон.. Кажется, когда-то давно Гарри его уже видел. На этикетке надпись, сделанная почерком Северуса. — Это должно помочь твоей голове.
— Ты всегда знаешь, что лучше, — улыбаясь, Гарри берет флакон и выпивает зелье.
“Конец”.
На вкус как капли дождя, которые он ловил языком во время полета; как глазурь на пирожных Хагрида, которые тот дарил каждый год; как тыквенный сок и сливочное пиво. Вкус детства и воспоминаний. Это лучшее,что Гарри когда-либо пробовал, и он пытается сказать об этом Северусу, но губы двигаются слишком медленно, язык не слушается, и он просто не может больше думать.
— Отдыхай, Гарри, — произносит Северус. Гарри хочет сказать, что любит его, но эта мысль стремительно улетает прочь, навсегда исчезая.
— Ты будешь здесь, когда я проснусь? — наконец удается сонно прошептать.
— Да, — отвечает Северус, но голос звучит издалека, будто он на другом конце комнаты или за стеной. Гарри вынужден цепляться за него, чтобы убедиться, что тот все еще рядом. — Я всегда буду с тобой.
Начинает играть знакомая песня.
Северус всегда ставит ее, когда Гарри приходит, и Гарри всегда слушает.
Тихие звуки музыки проникают в сознание успокаивающим шепотом, и Гарри закутывается в темную мантию.
До сих пор ощущая на языке вкус сладкого зелья, он закрывает глаза и видит Северуса, протягивающего ему руку. Тот смотрит с любовью и как будто ждет его.
Гарри берет его за руку и чувствует тепло. Странно, ведь всего минуту назад тот касался ледяными пальцами его горящего лба.
Гарри улыбается.
— Ты все еще здесь.
Северус улыбается в ответ и прижимается своими губами к его.
— Всегда.