Ну, надо же! Девочки на меня ещё так не реагировали!
Я поспешно пересекла гостиную и открыла дверь спальни.
Ясоу мирно спал на двуспальной кровати, закутавшись в плед. Он походил на ребёнка как никогда — хрупкий, ранимый, уголки губ скорбно опущены вниз, под глазами пролегли тени, а на висках блестели капельки пота. Дыхание его было ровным и спокойным. Хироми говорила, что от настойки молодой человек должен провалиться в сон без сновидений, чтобы обрести покой и власть над терзающими его страхами. Я провела дрожащей рукой по его влажному лбу. Ясоу пошевелился, на секунду открыл глаза и снова закрыл.
Я наклонилась как можно ниже к его лицу и тихо позвала:
— Ясоу… Ясоу… Это я, Миа…
Он вновь открыл глаза, поднял ко мне голову, и в этом его движении ничто не указывало, что он сколько-нибудь удивился.
— Ми…а? — произнёс он, едва слышно и умолк.
— Ясоу! Ты узнаёшь меня? Это Миа!
Ясоу смотрел на меня взглядом полным пустоты и вскоре опять впал в оцепенение. Я попыталась звать его ещё раз, но он оставался глух к моему зову и мольбам. Время от времени с его губ срывались стоны и какие-то бессвязные слова. Мгновение, когда он пришёл в себя, назвав моё имя, оказалось коротким, и тьма вновь заволокла его больной и усталый рассудок. Ясоу стал метаться по кровати, словно в жару. Исступлённый бред сменялся полным оцепенением. В нём шла невидимая мучительная борьба со своими демонами страха. Помочь ему могло лишь чудо!..
»…Вроде вот смотришь — красивая, да, но когда ты касаешься другого человека своим телом… Происходит, мать его, чудо!» — послышался в моей голове голос Хироми.
Если он не реагирует на мой голос, и его разум не помнит меня сейчас, то тело должно вспомнить! Я стянула с себя блузку, расстегнула юбку — она упала к моим ногам — распустила верёвочный корсет, который сплёл на мне Ясоу утром, сняла трусики и залезла на кровать. Отбросив плед в сторону, я расстегнула рубашку Ясоу и впилась в его губы жарким поцелуем. Прикосновения к его коже волновали меня очень сильно. Желание острое и жгучее пронзило меня насквозь. Внезапно Ясоу перестал дрожать и замер. Обхватив ладонями бледное лицо молодого человека, я осыпала его поцелуями, шепча бессмысленные нежные слова, дрожащими от страсти пальцами гладила его щёки, шею, плечи, будто вливая в него весь жар своего тела и любви.
Вспомни меня! Вернись ко мне! Ведь ты так долго приручал меня, ковал между нашими телами и душами нерушимые связи. Ты надел на меня поводок, а сам хочешь сбежать во тьму. Я не дам тебе уйти.
Мои губы двигались по его груди, животу, спустились ниже. Дрожащими пальцами я расстегнула ремень и ширинку, спустила вниз джинсы и трусы, и он упруго высвободился. Да! Ясоу отреагировал, хотя в его зелёных глазах по-прежнему пустота. Я взяла его член в руку и сдавила. Ясоу напрягся, и из его груди вырывался стон. Наклонившись, я взяла его в рот и начала сосать — сильно, плотно сжимая губы. Дыхание Ясоу со свистом вырвалось через его стиснутые зубы, а я втянула его ещё глубже, обвела языком вокруг головки, пока он не стал очень твёрдым.
Я остановилась и села на него верхом. Он заполнил меня всю, и мне потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть. Потом осторожно и медленно я начала двигать бёдрами. Дыхание Ясоу сделалось хриплым и рваным, он стонал, и его глаза-бездны впились в меня. Как же это приятно — обладать им, отдаваясь ему. Я двигалась быстрее, в нарастающем ритме. Я вся в ощущениях его во мне. Вот так… Вверх и Вниз… Ещё и еще… Да! Я открыла глаза, прерывисто дыша, посмотрела на него. Ясоу тоже глядел на меня горящею зеленью. Что-то там, на дне зрачков проскользнуло… Еле уловимое. Его глаза расширились, и он с силой сжал мои бёдра.
— Ми…а… — прошептал он.
— Да! — крикнула я, задыхаясь и ускоряя темп.
— Ты! Моя! — он громко застонал, закрыл глаза и запрокинул голову.
Я последовала за ним, кончая громко, остро и пронзительно, выкрикивая его имя. Вот так. Только так. Я упала на молодого человека без сил, и его руки сплелись у меня за спиной, прижимая к себе ещё теснее. Моя голова покоилась на его худощавой груди. Я была вся в огне и не могла отдышаться. Ясоу гладил мои волосы.
— Моя девочка… — шептал он.
Я подняла голову и посмотрела на него. Ясоу вернулся! Ясоу вернулся ко мне! Я впилась в его губы вновь, он вздрогнул, и в мгновение ока я оказалась прижатая спиной к кровати, а молодой человек навалился на меня сверху, жадно терзая мои губы, словно от этого зависела его жизнь. Мы целовались опасно долго, сжигая друг друга и опаляя дыханием своего желания. Спустя какое-то время Ясоу отстранился, осторожно вышел из меня и упал рядом, сгребая меня в охапку. Казалось, мы лежали так целую вечность. Ясоу просто прижимал меня к себе. Солнце село, и в комнате стало довольно темно, а мы по-прежнему молча, лежали на кровати. Моё сердце трепетало от небывалого счастья и покоя.
— Я люблю тебя, — сказала я вслух, пронзая пустоту и тьму лучом зелёного света, сорвавшегося с моих губ, прижимаясь к Ясоу теснее.
Вот так просто. Я сказала то, что давно поселилось в моём сердце и расцвело буйным цветом пионов всех оттенков розового. Его тело напряглось.
Что-то не так… Я подняла голову, пытаясь рассмотреть его лицо, но в комнате было темно, и я лишь видела белизну его лица и две бездны — чёрные дыры вместо глаз.
Я потянулась к ночнику на тумбочке, и через секунду комната осветилась мягким жёлтым светом.
Ясоу смотрел на меня глазами змеи, губы были плотно сжаты, его трясло. О, боже, неужели приступ возвращается? Я потянулась к его лицу, но он больно ударил по моей ладони рукой, резко поднялся с кровати и начал натягивать на себя штаны.
— Что? Что с тобой, Ясоу?
Молчание.
Он даже не посмотрел на меня, продолжая одеваться, с остервенением застёгивая пуговицы своей белой рубашке.
— Ясоу… Что я сделала не так? Объясни мне… — я подползла к нему на четвереньках, пытаясь схватить за руку, но он грубо оттолкнул меня так, что я упала на кровать.
Я поднялась и вновь подползла к нему.
— Ясоу… — промурлыкала я, перехватывая его руку и проводя языком по его пальцам.
Он задрожал всем телом, отворачиваясь от меня, пытаясь вырвать руку.
— Ясоу… Мой хозяин… — ласково прошептала я, касаясь губами его запястья.
Он резко дёрнул руку и развернулся ко мне. Его лицо было перекошено яростью, а из глаз лились слёзы.
— Ты испортила! Ты всё, блять, испортила! — истерично закричал он.
— Я не понимаю…
— Не понимает она, блять! Я же говорил! Я предупреждал тебя! Всё было так хорошо! И ты всё испортила! Всё!
— Что я испортила? Тем, что призналась в своих чувствах к тебе? Я хотела быть честной с тобой… Я люблю тебя, — ответила я мягко.
— Замолчи! Заткнись, блять! Не смей говорить мне такое! — заорал он, захлёбываясь слезами.
— Но почему? Я лю…
Звонкая пощёчина оборвала меня на полуслове. Я потрясённо посмотрела на Ясоу, прижимая ладонь к горящей щеке.
— Я сказал тебе заткнуться! Любовь! Вы, тёлки, все как сговорились про эту любовь! Вас трахают — вам мало! Вас трахают отлично — вам мало! Вам дают деньги, содержат — вам опять мало! Вы словно мелкие паразиты! Отвратительная вирусная болезнь, которая попав в нужные условия, начинает распространяться, захватывая всё новые и новые территории, пока не уничтожат носителя. Ну, чего тебе не хватало, скажи?! У тебя все было! Я согласился даже взять этого грёбанного кота, мать его! — орал он.