— Нет, Фейлень, — сумрачно и серьезно сказал Мухлень. — Это называется пепел.
Четверка друзей устремилась вслед за чароплетом, который секунду назад вдруг показал на что-то впереди и побежал через лес.
— Какие… странные тут деревья, — на бегу пропыхтел Круглень. — Словно не настоящие.
— А они такие и есть, — кивнул Мухлень, время от времени взлетающий в воздух, но тут же приземляющийся обратно. — Я однажды прикоснулся к одному, так словно что-то неживое потрогал.
— Кончай страх нагонять, — прошипела Фейлень. — Это место и без тебя справляется. И вообще, мог бы отнести чароплета на спине, куда там ему нужно.
— Да я и Кругленя то еле поднимаю, а он шерстяной и в два раза меньше, — возмутился Мухлень. — И потом, одно дело быстро перелететь через это место, и совсем другое летать и искать не пойми что. Я крылья не на помойке нашел, чтобы потерять их, когда они откажут.
— Стойте, — скомандовал Круглень и все трое затормозили как вкопанные. — Там свет.
Он был прав. Белая пелена, окружавшая наших героев словно густой туман, вдруг слабо засветилась. Вся троица медленно двинулась на этот свет и всего через пару минут вышла на голую поляну, всю сплошь запорошенную белыми хлопьями. На краю поляны неподвижно стоял чароплет, глядя на небольшую покосившуюся избушку, стоявшую посреди пепельной пустоты.
— А он и в самом деле волшебен, — негромко сказала Фейлень, глядя на свет, исходивший от рук чароплета. Именно на это свечение и пришла наша троица.
— Мне нужно попасть внутрь, — бесцветным голосом сказал чароплет. — Этот домик… мне нужно туда.
Сказать это было легче, чем сделать. Каждый из трех друзей почему-то испытывал твердую уверенность в том, что перейти поляну и войти в дом будет очень и очень трудно.
— Я словно под водой, — с трудом сказал Круглень. — Такое ощущение, что по дну озера иду.
— Вот-вот, — проворчал Мухлень. — О том, чтобы взлететь, даже подумать страшно.
— Кофта будто намокла, — подхватила Фейлень. — Так что давайте уже поможем вашему бывшему утопленнику или сбежим.
— Про бегство ты же не всерьез, — утвердительно сказал Круглень.
Фейлень лишь досадливо дернула плечиком.
— Помогите мне, — вдруг жалобно сказал чароплет и пошатнулся. — Я… должен дойти, а сил нет.
Круглень и Фейлень бросились к нему и подхватили под руки, тогда как Мухлень обвязал вокруг брюшка ремень и конец от него бросил чароплету.
— Хватайся за него. А лучше намотай на руку, — скомандовал Мухлень. — Я полечу вперед и вверх, буду тянуть, а вы поддерживайте и подталкивайте его.
Так они и сделали. Каждый шаг давался им с таким трудом, словно белая мгла вокруг превратилась в молоко. Тяжелое дыхание Мухленя, махающего крыльями впереди, смешивалось со стонами чароплета, передвигавшего ногами так, словно они весили по тонне.
— Его… что-то… не пускает, — с трудом выталкивая слова пробормотала Фейлень. — Этот… туман… будто густеет с каждым шагом… И злится на нас.
— Конечно, — пропыхтел Круглень, поправляя руку чароплета на плече. — Мы же не делаем то, что она хочет. Не сдаемся.
Не знаю, сколько продолжался этот марш через безжизненную пустоту, но, как и любые трудности, которым хватает сил противостоять, он закончился. Чароплет плюхнулся на крыльцо, Фейлень упала на землю, а Круглень устоял на ногах только потому, что увидел безжизненно лежащего у двери домика Мухленя. Страх за друга придал Кругленю сил, и он сделал еще целых два шага, чтобы упасть рядом с Мухленем. Тот с трудом приоткрыл один глаз и еле-еле улыбнулся.
— Не похоже, приятель, что мы вернемся отсюда, — тихо сказал Мухлень, глядя на Кругленя. — Я… точно не смогу пролететь через… это молоко еще раз.
— Значит перейдем, — дрожащим голосом сказал Круглень, протягивая лапку и касаясь крыла Мухленя. — Мы еще поедим с тобой кексиков, приятель.
— Дурынды, — с плохо скрытой нежностью сказала Фейлень, подползая к ним и утыкаясь лицом в мех Кругленя. — Кексики у них на уме. А я вот хотела бы знать, стоило ли оно того. Идти сюда и… вообще.
Тем временем, стало совсем холодно. Молочная мгла вокруг заледенела и стала почти нестерпимой. Чароплет встал на четвереньки и с силой ударился в дверь избушки, которая со скрипом распахнулась. Трое друзей уже ничем не могли ему помочь и лишь беспомощно наблюдали, как чароплет с трудом вползает внутрь.
Круглень распушил мех так сильно, как только смог. Друзья прижались к нему и на мгновение стало чуточку теплее.
— Кто бы мог подумать, — прошептал замерзающий Круглень, прижимая к себе Мухленя и Фейлень, — что самая холодная вещь на свете, это пепел.