Только не о каком наступлении после этого думать не придется, если не дадут дополнительных сил для реализации дальнейшего плана по наступлению навстречу полкам 12-й армии.
Идея с десантом хорошая - высказался Герасимов - если что, то я выделю один батальон из состава крепости, для этого предприятия.
-Ну, если вот так начинают развиваться события по поводу десанта на мыс, то я по прибытию поставлю этот вопрос перед штабными, пусть начинают его разрабатывать. Теперь надо решить какие суда привлечь для этой цели.
Ваше превосходительство, для перевозки войск к месту высадки, например в район Михайловского маяка, я предлагаю использовать минные заградители, а уж с них пересаживать на тральщики и другие мелкосидящие корабли. У нас есть несколько старых миноносцев, они сейчас выполняют роль посыльных судов, и их использовать. В Рижском заливе, использовать канонерские лодки и эсминцы 5-о дивизиона, там же, я думаю, найдется и несколько пароходов и буксиров. Да и баржи есть, их использовать для перевозки полевой артиллерии, а потом в качестве временных причалов. Где-то под Ригой находится понтонный мост, вот он идеально подойдет для этой цели.
Со стороны моря, и со стороны залива, высадку поддержат линкоры и крейсера, и на них можно взять по роте две, или сколько смогут.
Я тебя понял Михаил Коронатович. Всё решили, как только сегодня прибуду в Гельсингфорс, сразу начнем разрабатывать операцию. Было бы хорошо тебе самому совсем этим обратится в ставку, только там тебе могут помочь и поддержать если докажешь перспективу этого плана. Но так как ты у нас все ещё находишься на излечении, мы запросим помощь в МГШа у адмирала Русина, а возможно даже придется обратиться, к Его Высокопревосходительству Григоровичу.
Может вам поможет вот эти мои соображения - Я передал объемную папку Канину. Тут не только о десанте, но также много всяких предложений на разные темы. Всё это можно передать министру.
Мы ещё поговорили с полчаса, выпили по паре шкаликов коньячку.
-Ваше превосходительство, так какое решение принято по отношению “Полтавы”?
-Пока сейчас ведутся работы по обрезке корпусных конструкций изуродованной носовой части, герметизацией остального корпуса. Для его облечения, снимаем противоминную артиллерию, и выгружаем оставшийся боеприпас и другие припасы. Как только максимально облегчим, будем готовиться подвести понтоны, чтобы начать транспортировку в Кронштадт.
-А дальше что?
-Как всегда соберется комиссия, вот и будут решать, что с обрубком делать. Пока у нас два варианта. Первое, восстановить её в том же виде что и остальные линкоры но это произойдет только после войны. Второй вариант использовать её для достройки Черноморских линкоров. А ваше предложение какое?
-Я бы от первого варианта отказался сразу. Второй, да, он ускорит введение в строй линейных кораблей на Черном море. Я даже предложил бы, в первую очередь, всё что демонтируют с “Полтавы”, пустить на достройку “Николая I”. А с затонувшей носовой части линкора поднять башню и установить её на мысе Церель.
-Но для того чтобы эту башню установить, это какую работу надо проделать. Тут за один год не управишься.
-Так значит, под неё уже сейчас надо проводить работы. Зато башня всего в тридцати милях от мыса. Но мы там планировали установить орудия на одиночных станках, это будет гораздо быстрей, и менее затратно. А вот насчет башенной батареи поговорим после того, какой приговор вынесет комиссия после обследования линкора.
После этого командующий засобирался, ссылаясь на неотложные дела, и направился в порт на ожидавший его корабль. Я тоже попрощался с адмиралом Герасимовым и поехал в госпиталь но попросил ехать медленно надеясь что так будет трясти меньше.
В первых числах октября я наконец-то покинул госпиталь чему был несказанно рад, но с другой стороны мне было тяжело от сюда уезжать, так как Анастасия оставалась тут. Она дала согласие стать моей женой, но пока остаётся в госпитале - помогать раненым. Но обещала приезжать ко мне в Петроград.
В первую очередь я направился в Гельсингфорс, надо было встретиться с командующим, обсудить некоторые вопросы и предложения, что созрели в моей голове, пока валялся в госпитале. Встретится с Трухачевым, побывать на кораблях, поговорить с офицерами, попросить их, как и Вяземского написать отчеты, пожелания, замечания.
До Гельсингфорса я добрался на попутном корабле. Узнав у начальника порта, что в Гельсингфорс сегодня уходят два посыльных судна. Одно до полудня, другое после. Вот я и выбрал то что уходило пораньше, намереваясь попасть в главную базу флота ещё засветло. Первым уходило посыльное судно “Илим”, на его борт я и поднялся, а через некоторое время пожалел об этом. Эту скорлупку во время перехода мотало так, что через два часа я начал скрежетать зубами от боли в груди. И хотя я, уже после обеда подымался на борт штабного корабля “Кречет”, но проклинал сквозь зубы свою глупость - совершить переход на скорлупке. Кое-кто из флотских, кого я встречал по пути в адмиральский салон, удивленно поглядывал на меня - и по какому поводу это я ругаюсь?