Повернув голову, Суоми мог по-прежнему наблюдать за экраном на стене каюты. Лачейз маневрировал кораблем над отверстием шахты, явно собираясь начинать спуск «Ориона» в это отверстие. Крыша теперь была полностью разобрана. Хрупкие строительные леса и подмостки, оставшиеся внутри здания, разойдутся, как паутина, под весом бронированного «Ориона». Все было отлично спланировано и организовано. Андреас и остальные уже давно, очевидно, намеревались захватить корабль, какой-нибудь звездолет. Кто же объяснил им, как построить шахту, какой она должна быть величины, чтобы поместить туда корабль, который инопланетцы, скорее всего, используют для охотничьей экспедиции? Конечно же, их повелитель и господин, Смерть… Эта Смерть знала размеры всех кораблей землян, она сражалась с ними тысячу лет.
Лачейз, сидя в кресле пилота, быстро и интенсивно обменивался короткими фразами с людьми внизу, которые корректировали движение корабля. Наступил черед ответственной работы и для наблюдателя у открытого люка. Яхта начала снижение. Вниз, вниз — но тут оказалось, что это фальш-старт. Лачейзу пришлось выправить корабль, снова начать его спуск, выбив ручеек белой пыли из стены в том месте, где он чуть задел край карниза Храма, расшатав кирпичную кладку.
Они поднялись, передвинулись в сторону на почти невоспринимаемое расстояние и снова начали спускаться, Лачейз, очевидно, был прирожденным оператором машин — он очень быстро учился на собственных оплошностях. На этот раз медленный спуск был нацелен верно.
Прижав палец к крохотной клавише выключателя, Суоми балансировал над бесконечными глубинами трансформаций, сейчас происходивших у него внутри, над бездной внезапной смерти, медленного ужаса поражения. Но где-то над всем этим мерещилось маленькое счастливое плато триумфа. Часть его сознания анализировала это чувство. Неужели, подумал он, именно этого ощущения и ищут охотники, как, например, Шенберг? И люди, выходившие на единоборство в Турнире, когда в каждой секунде схватки пульсирует вся сознательная жизнь.
Он принимал все возможности исхода. Он мог сделать то, что должно было сделать. Корабль опускался в шахту. Теперь, самое главное, не упустить нужный момент, теперь все решает тактика. В самом низу они могут отключить тягу, значит, будет поздно. Сейчас, когда они только вошли в отверстие, еще рано.
Он ждал, переживая целую вечность. Корабль должен был пройти уже четверть пути.
Половина пути вниз. Вечность длилась.
Пора. С почти бесконечным облегчением Суоми тронул нежную клавишу маленькой коробочки рекордера, которую держал в руке.
Голос Йоханна Карлсена, режущий, жалящий, незабываемый, загудел в интеркомах корабля, загремел через радиосоединения в рубке управления, оттуда вырвался наружу, через линию мониторов, через открытый люк, эхом увеличивая свою громкость, которая должна была сделать его слышимым всему городу:
— Говорит командующий операцией. Абордажные команды готовы к высадке. Приготовиться к вскрытию берсеркера…
Дальнейшее утонуло, перекрытое другим голосом, который мог быть лишь голосом самого берсеркера, загрохотавшим из какого-то тайника:
— Полная тяга. Андреас, именем великой Смерти, полная тяга немедленно! Убить Карлсена. Он на борту. Лачейз, приказываю, полная тяга немедленно. Убить Карлсена, убить Карлсена…
И этот второй голос тоже погас, утонул в реве взрыва — был включен на полную мощность межзвездный драйв-генератор, при том, что корабль находился не только вблизи гравитационного центра планеты, но и был практически погребен в массе Горы Богов. Суоми, защищенный подушками и ремнями своей койки, и приготовившийся к толчку, попал, как ему казалось, в пасть ледниковой бестии. Сначала его расплющило, потом швырнуло вперед — только ремни спасли от полета через всю каюту. Обычное освещение погасло, одновременно загорелась аварийная лампа над дверью.