–Эй, ты как там? – неопределенно спросила я темноту.
–Жрать хочется, – зло отозвался Громила.
–Хорошо, значит ты выздоравливаешь.
–Может кому и хорошо, а я спать не могу, только о еде и думаю. Посмотри на столе, может что осталось?
Действительно ко мне стол стоял ближе, я поднялась, долго всматривалась в кромешную мглу, но мне было нечем порадовать раненого.
–Только хлеб остался.
–Эх, как бы здесь пригодилось, припасенная мной жареная медвежатина.
–А где она? – жалобно спросила я, сглотнув слюню.
–Там в лесу, я хорошо ее завернул в большой завядший, но крепкий лист, потом упрямо берег в баронском замке, хоть там другой еды были горы. Когда сбежали, я даже успел порадоваться, что вечером нам будет чем перекусить, но ты помнишь, нам пришлось разделиться?
–Еще бы не помнить! Я такого страху натерпелась!
–Пока ты его терпела, я отбивался от всей этой своры дворян и дворянчиков. Жаль не послушал я отца и не стал учиться фехтованию. Видно точно, сила есть ума не надо. Говорил он мне, что в наше время это непременно где-нибудь да пригодится. А я решил, что это дворянская забава меня не касается. А ведь коснулась, да еще как! Мерзкая шпажонка барона сразу сделала во мне эту дырку. И больше бы дыр было, да одна шпага угодила в кусок медвежатины да и застряла, а второму, я этот же кусок швырнул в лицо, пока он арбалет натягивал. Так и сбежал, только все равно мясо жалко.
–Да, – воздохнула я. – Но главное ты жив.
–Видно не судьба мне помереть от благородного оружия.
–Только бы на костре не сгореть.
–Да, не попасть на костер у нас сейчас с тобой главная задача. Но сначала давай, хоть хлеба пожуем что ли.
Дни шли за днями, Ганс быстро поправлялся. Вскоре, внук знахарки разрешил ему даже по долгу сидеть и попробовать встать на ноги. Я смотрела, радовалась, но с каждым днем росла тревога. Мы ведь понятия не имели что нам делать дальше и куда направится. У меня бы оставалось гораздо меньше времени на беспокойство, если бы бородач не обрался со мной как с настоящей важной госпожой и позволял бы, хоть что-нибудь делать по дому. Никогда не думала, что буду так сильно рваться варить обеды и подметать полы. Дровосек всюду опережал меня. И мне приходилось целый день сидеть сложа руки. Я уже возненавидела свое зеленое платье с его дурацкими золотыми шнурами.
Хорошо хоть он днем по долгу уходил в лес заготавливать дрова для замковых каминов. Возвращался он усталый и довольный, рассказывал нам какую замечательную опушку он нашел, какие там высоченные засохшие деревья и как быстро он их нарубил; как мучился пока грузил их на телегу и пытался вывести на большую дорогу.
–Лошаденка у меня совсем слабая стала. Не тянет.
–Впряг бы моего коня, – предложил Ганс.
–Нельзя, ваш конь под седлом ходить обучен, зачем его портить и заставлять тянуть тяжелую телегу.
–Так купи себе нового, молодого, сильного.
Предложение это застало бородача врасплох. Он явно и подумать не мог о таком простом решении проблемы.
–Дык, конь денег стоит.
–Не переживай, дадим мы тебе денег, чтоб хватило на самого лучшего, – успокоил его Громила.
–Самый лучший это… где ж его взять-то?
–Ярмарка, говорят у вас тут недалеко, там любого коня можно и продать, и купить.
–Может кому и недалеко, а на самом деле за тридевять земель.
Последняя фраза заинтересовала «Кроху».
–Далеко, говоришь? Это за пределами баронских земель?
–Конечно, хотел бы наш барон чтоб такая даль тоже ему принадлежала, да куда там.
–Значит, господин барон там уже не хозяин? – Еще раз уточнил Ганс.
–Не-е, это земля принадлежит монастырю. Они все рынки к рукам прибрали.
–Монастырь, надеюсь, не доминиканский?
–Не-е, – опять протянул бородач. – братьев инквизиторов, уже давно не видно в наших местах. Они лютуют в городах. Говорят, там каждый воскресный день костры да казни.
Громила печально кивнул, но в его глазах уже святился огонек новой идеей.
–«Ура! Он наконец-то, придумал как нам спастись от барона!», – подумала я счастливо.
–Мы поедем с тобой, – решительно заявил Ганс, – и поможем тебе выбрать стоящего коня. Я знаешь ли знаток лошадей.
–Тебе еще рано садится верхом, – нахмурился лекарь.
–А я в седло и не полезу. – Усмехнулся Громила, – я в твоей телеге на мяконьком сене полежу.
–Так можно, – согласился дровосек. – видно пора этим заняться, пока моя кобылка не околела.
–Вот и славно, ведь нам тоже надо на ярмарку, хочу своего коня продать.