К моему немалому удивлению, я увидела что мой Громила покраснел и смутился. Он даже отвернулся в другую сторону от меня. Наш увлекательный разговор прервало неожиданное вмешательство дровосека.
–Впереди на дороге какие-то люди.
–Тогда я прячусь, – обрадовался Ганс.
–А мне что делать? – растерялась я.
–Как всегда, ничего, ты же настоящая госпожа, – съязвил «Кроха», исчезая под кучей соломы.
Я приняла серьезный вид и во все глаза смотрела вперед, боясь среди незнакомых мне людей узнать кого-нибудь из слуг барона. Мои волнения были напрасны. Нам на встречу о чем-то жарко споря и размахивая руками двигалось человек семь крестьян, судя по их нарядной одежде, возвращавшихся с какого-то праздника. Мужчины были явно навеселе, один едва держался на ногах, и единственная среди них женщина громко его отчитывала:
–Не возьму тебя больше на ярмарку!
–Эт-о-о я те-ебя не возьму. О-один пое-е-еду! – грозился пьяный, беспомощно повиснув на ее руке.
–Да ты братец, один и шага не сделаешь! – смеялся над ним шедший рядом высокий парень. – давай-ка, лучше я тебе помогу.
Он отцепил пьяницу от жены, и они с приятелем подхватили его под руки. Поравнявшись с нами, крестьяне стали кланяться, а я и понять не могла, что поклоны адресованы мне. Спохватилась в последний момент, милостиво кивнула. Очень неуютно, я чувствовала себя в роли знатной особы. А бородач еще придержал коней и принялся расспрашивать встречных:
–Вы не стой ли ярмарки возвращаетесь, куда только мы едем?
–Да она одна тут на всю округу, – откликнулся высокий парень.– У вас какой товар? Продаете или покупаете?
–Всего понемногу, – стал рассказывать ему дровосек. – Госпожа хочет продать одного коня, а я купить другого.
–На ярмарке коней много и продают, и покупают. Только поторопитесь, сейчас торговля в самом разгаре.
Когда возвращавшиеся с ярмарки пошли дальше, и старая лошадь дровосека резко дернув скрипучую телегу, двинулась вперед. Я вздохнула с облегчением.
–Слава богу, что они ничего не заподозрили.
–А с чего бы им нас подозревать? – пожал плечами дровосек.
–Да, да, не в чем нас подозревать, – поспешно согласилась я, боясь опасений бородача больше, чем любого недоверия других людей.
–Помогите же мне выбраться отсюда! – потребовал Громила, напрасно пытаясь самостоятельно выбраться из-под сена.
Я помогла ему выбраться на поверхность, он хотел сесть, но не усидел на нещадно трясшейся, на неровной дороге, телеге и повалился на спину.
–Я уж лучше полежу, пока. Мне силы еще пригодятся. А то я такой слабенький, как цыпленок, – рассмеялся он.
–Фу, заморыш! – фыркнула я с наслаждением.
Трястись до ярмарки пришлось еще долго, однако, солнечная погода сделала путь легким и приятным. Я вертела головой, разглядывала пустые поляны, на которых совсем недавно золотилась пшеница, красивую аккуратную деревеньку в долинах холма, потемневшую, холодно серую воду в излучине реки. Солнышко даже припекало и я распахнула свой новый плащ. Желтые лучики играли на золотых шнурах моего платья и я чувствовала себя настоящей королевой. Ганс проспал весь оставшийся путь, честно решив набраться побольше сил. Я сразу разбудила его, как только мы подъехали к цели нашего путешествия.
Впереди дорога упиралась в крепостные ворота большого торгового города. я даже не стала спрашивать у бородача его названия. Ведь я прекрасно знала, что нам с Гансом заказана дорога в любой из городов, где нас обязательно найдут монахи-инквизиторы. Да нам и не надо было пересекать крепостной ров и вступать на городскую территорию. Богатые торги, конечно, заняли все его площади, но каждому товару свое место, и скотом всегда торговали на большом поле за пределами крепости. Сюда пригнали сотни голов разной живности: и коров, и волов, и коз, и овец, и ушастых осликов и конечно, коней.
Дровосек свернул туда, где был веден загон для лошадей…
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.
СВОБОДА ТВОРЧЕСТВА.
…Я резко прихожу в себя то ли от холода, то ли от боли. Болят руки, ноги, спина… Нет, лучше об этом даже не думать! Вокруг кромешная тьма, но кажется со всех сторон пугающе близко поднимается стена. Вроде бы кирпичная. Вытянуть руку, пощупать, проверить – боюсь. Медленно, осторожно наклоняю голову, смотрю вниз. В темноте различаю светлую бетонную балку, на которой сижу, ниже только душная вонь, шум воды в трубах и омерзительный крысиный писк. Откуда-то сверху льется слабый свет и падают снежинки. Задрав голову вижу высоко над собой вижу небольшое, как серпик луны, светлое отверстие. Прислушиваюсь, где-то надо мной далеко, приглушенно звучат человеческие голоса: