–Боже, где мой Ганс?!
–Да здесь я, здесь!
Я так торопилась отодвинуть последний толстенный засов. Мы тянули все вместе. Инквизиторы особенно постарались, чтобы никто не смог освободить бунтаря. Ядовитый дым уже добрался и до тюремного коридора.
–Быстрее! Быстрее!
–Что вы там так возитесь?! – громыхал из-за двери Ганс.
Наконец, разбухшее дерево поддалось, и мой Громила смог выйти из камеры! Но нам еще нужно было миновать заполненные дымом коридоры доминиканской крепости.
Воздуха не хватало, у меня кружилась голова, в глазах было темно. Помню только, каким ослепительно-высоким было рассветное небо, когда кошмар кончился и мы выбрались на улицу…
…я просыпаюсь в прекрасном настроении. Хотя бы во сне, мне удалось замечательное благое деяние. Долго тянусь в постели, улыбаюсь сама себе. Все-таки я молодец!
–Интересно, а Саша в курсе, как я его героически спасала?! – спрашиваю я, у своего довольного отражения в зеркале.
Чудное утречко! Я даже своим внешним видом вполне довольна! Так я по натуре спасатель! Пока спасали меня, я почему-то не была такой счастливой как теперь.
Проказница Пальма просыпается на моем одеяле, картинно потягивается, крутит своим лысым хвостиком, громко требует рыбу. Вопреки обыкновению, ее крайне истеричный вопль, не нарушает моего ленивого спокойствия. Надеваю уютный халат, сую ноги в тапочки. Подхожу к окну, возникает странное для этого времени года желание выйти на балкон, глотнуть свежего, холодного воздуха. Словно подслушав эту мою мысль, мерзляка Пальмира убегает из комнаты. Я открываю балконную дверь, запахиваюсь поплотнее, шагаю через высокий порог. Сама не ожидала, что банальное стояние здесь, навалившись на перила, окажется таким приятным занятием.
Мой балкон выходит на широкую улицу. Бабушка вечно жаловалась на шум от дороги, а мне ее квартира именно этим и понравилась, вид замечательный: дома далеко, вдоль тротуара деревья, машины шуршат туда сюда. Хоть не скучно. Смотрю вниз, разглядываю проезжающих мимо. Облезлый жигулек тащится потихоньку, его легко обгоняет ярко-красная, почти гоночная, иномарка. Стою, вспоминаю, как Серега учил меня различать модели. Все таки они слишком уж похожи. Не найдя десяти отличий между двумя зелеными как майские жуки машинками, радуюсь когда вижу автомобиль, название которого точно знаю.
–Джип!
Присматриваюсь, к четырехколесному силачу, и понимаю, что не зря он кажется мне знакомым. Это же Сашина машина! Я любуюсь джипом, со своего высокого наблюдательного пункта. Он движется с громадной скоростью, обгоняет остальные автомобили. На встречной полосе, мое внимание привлекает длиннющий, желтый бензовоз.
–Кто пустил его в центр города?! – успеваю возмутиться я.
Напрасно, разогнавшись бензовоз, пытается притормозить, его тяжелая длинная бочка норовит обогнать кабину. Машину разворачивает боком, поперек дороги. Он такой громадный, что перегораживает свою сторону дороги, разделительные полосы и даже встречное направление. Несущийся вперед джип со всей скорости врезается в бочку бензовоза. От мощного взрыва разбиваются стекла за моей спиной. В тоже мгновение страшное пламя поднимается на несколько метров и поглощает обе машины…
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ.
ЛЮБОВЬ.
-Саша!
Не могу дышать, не могу думать, я вся превращаюсь в один отчаянный крик:
–Только не это!
В это время Саша всегда мотается по делам отцовской фирмы. Он сколько раз мне жаловался, что как ни торопиться, всегда что-нибудь не успевает. Зачем, зачем он так спешит!
Ноги меня не держат, поворачиваюсь, опускаюсь на корточки, тупо смотрю на разбитые стекла. Ко мне осторожно подходит мой лысый тигр. Я сгребаю Пальму, прижимаю к груди:
–Одни мы с тобой остались.
Ярко, словно это происходит сейчас, я вижу, как Саша опускает на пол малюсенького серого зверька, смотрит виновато. Больше никогда! Вспоминаю, как мы встретились в первый раз между двумя лужами, как он ласково улыбался мне… Больше никогда! Как сладко мы целовались тогда на «Чертовом колесе»… Больше никогда! Никогда! Мне хочется громко плакать навзрыд, но комок застревают в горле и слезы не льются! Так еще хуже, еще страшней. Душа мечется в отчаянии, ищет мысль, за которую зацепиться, в напрасных поисках надежды и утешения.
–Я ведь так и не сказала ему, что я и есть Анхен! Что я все видела, все знаю! Господи! Мы так похожи… были!