Пока он куражится, я лихорадочно ищу выход. Напрягаю все душевные силы, пытаюсь вернуть время вспять, туда, где мы еще можем не заходить в проклятую комнатушку. Но видно, жуткий страх лишает меня сил. Только и остается молиться: «Господи! Сделай хоть что-нибудь!».
Один из воров достает пистолет, наставляет на нас.
–Безопаснее всего, – рассуждает он, – нам будет вас пристрелить и бросить в каком-нибудь лесочке. Вокруг такого добра полно! И трупов там всяких разных видимо-невидимо. Менты ищут, ищут и никого не находят.
–Прекрасная мысль! – поддерживает его Паша. – Только это все мы сделаем когда стемнеет, когда разбегутся дурочки-каратисты.
Вот, он сам подсказал! Я знаю что делать!
–По-мо-ги-те-е-е!! Сюда! Убива-ю-ю-ют!
Я ору что есть мощи! Ленка сразу подхватывает пискливо:
–Ма-ма-а-а! Лю-дии-и-и! Убиваю-ю-ю-ют!
Наркоманы бросаются на нас, Паша сбивает меня с ног, зажимает рот! Падаю, долблю пяткой по большому барабану. Оглушительный грохот будит во мне воительницу, что сражалась у банка. Отталкиваю Пашу, вскакиваю, хватаю его за длинные волосы, бью головой о злосчастный барабан. Разбрасываю пару нападающих, смотрю сверху вниз, на их жалкие попытки подняться. Паша неподвижно валяется на полу. И вдруг, меня осеняет! Знаю, где я его видела! Это же он был вторым парнем, пытавшимся ограбить Серегу. Я его уже била!
Ошарашенная догадкой, почти спокойно смотрю, как распахивается хлипкая дверь, в каморку врываются разгоряченные ребята в белых кимоно, в мгновение ока, валят и скручивают разбушевавшихся наркоманов. Вижу, как Лена сидит на полу отряхивает, поправляет смятую одежду. Каратист подает ей руку, помогает встать, она счастливо и кокетливо улыбается ему. Парень смущается, говорит какие-то глупости.
–Теперь надо ментам звонить, – обращается ко мне каратист постарше. – Вы не беспокойтесь, я сам с ними поговорю.
На удивление, быстро приехавший серьезный, пожилой милиционер устало выслушивает наш сбивчивый рассказ, вздыхает:
–Наркоманов развелось немерено. Житья от них нет. Что не вызов, обязательно нарки. Вы девушка идите пока домой, понадобитесь, вызовем.
Я радостно несусь подальше от ангаров и от криминальных разборов. А Лена наоборот, сама настаивает на том, чтобы задержаться.
–Я должна отомстить, чтобы жить спокойно! – театрально заявляет она.
Но у меня возникает сильное подозрение, что не только отмщение эксвозлюбленному заставляет ее задержаться, но и большие зеленые глаза обаятельного каратиста. Я слышала, как он предложил проводить ее, как только у него кончится тренировка. Счастливая! История с воровством проскочила для Ленки, между двумя влюбленностями. Умеют же люди!
Размышляю о превратностях судьбы, рассеянно глядя в пыльное окно автобуса, чувствую себя романтической книжной героиней, спешащей вернуться к своему единственному возлюбленному. Честно говоря, я не очень-то подхожу на такую роль. В отличии от литературных героинь, кроме пламенной любви, мои мысли занимают мечты о полной тарелке супа и котлетке с гарниром. Лишний раз убеждаюсь, что голод не тетка.
Моя Анхен точно плод воображения и снов, если может спокойно жить, питаясь так редко. Эх, что теперь с Гансом и Анхен? Давненько я их не видела!
Мысль прыгает от современности к средневековью и обратно, и дорога кажется мне гораздо короче. Я почти не замечаю, как возвращаюсь в родные пенаты. Перешагнув порог квартиры, сразу бегу к холодильнику и только поглотив изрядное количество съестных припасов, осознаю, что благополучно выбралась из очень мерзкой ситуации. Из одной мерзкой ситуации, но я запасливая, у меня есть еще. Смотрю на часы, вот и прошел день, а Саши все еще нет. Неужели, еще что-то случилось?! От блаженного сытого спокойствия снова срываюсь в волну беспокойств и волнений. Тут уж главное не захлебнуться, но я готова пойти ко дну! Столько времени держалась вполне прилично, а теперь бегаю, как ненормальная, из комнаты в комнату в тщетных попытках убежать от своих страхов. Наблюдающая за мной ужасно породистая кошка, близка к тому, чтобы покрутить пальцем у виска. Она лениться проделать столь сложные маневры по квартире и просто громко пищит мне вслед, что-то очень похожее на людские ругательства. Я беру себя в руки, оказывается, быть круглой дурой, так неприятно. Плавно опускаюсь на диван, включаю телевизор, даже стараюсь вникнуть в смысл начавшийся передачи. Все бесполезно! Могу только тискать кошку, чесать ей за ушком и слушать довольное урчание.