Зарема потянула деда за рукав :
– Скоро мы приедем? Я устала и замерзла, есть хочу!
– Ефим говорил, ещё до заката покажется городишко, – неохотно пробурчал он себе в седую кудрявую бороду.
– А нас там примут? – не отставала Зарема.
– Русичи всех принимают. Да мы и едем не с пустыми руками.
– Чего же мы им дадим?
– Не дадим, а обменяем, – дед назидательно поднял палец. – У южных народов мы выменяли дорогие камни. Русичи любят лалы и крупные яхонты. Они дадут нам пищу и защиту, а за твои песни знойные и мёду нальют.
– Мы и свадьбы у них справлять будем? Здесь так холодно.
– Холодно, да мирно, – дед нахмурился, косматые брови закрыли глаза. – Там, где война– нет ни обмена, ни торговли. Грабеж, смерть и слезы. Нам там делать нечего! А тепло скоро и в лес придёт, снег растопит, землю согреет.
– Неужели, и здесь цветы зацветут? – не поверила Зарема.
– И цветы будут и ягодки, – улыбнулся старик. -Все поляны будут полны.
– А ягоды здесь красные?
– И красные, и чёрные, а сладкие как рахат-лукум.
– Не может быть! – звонко рассмеялась девушка.
К их кибитке подлетел всадник, от коня валил пар, молодой цыган распахнул короткий полушубок под ним красная рубаха как грудь снегиря, лицо разрумянилось, тёмные волосы трепал ветер.
– Ух, еле вас догнал! Хотел зайца поймать, да ушёл косой!
– На зайца силки нужны, – крякнул дед. – Одни дурни за ними гоняются!
– Какие же силки, когда мы в этом лесу в первый раз, -возмутился парень.
– Это ты в первый, а я уж не первый раз бывал.
– Что ж силки не расставил? – огрызнулся Селим.
Зарема хихикнула в кулачок. Дед хотел обругать молокососа, но только рукой махнул.
– Я вперед поскачу, на моём скакуне шагом тащиться, только коня портить, – хвастливо заявил Селим.
Он поднял своего вороного на дыбы и понесся с гиканьем. Зарема восхищённо смотрела ему в след, дед усмехнулся:
– Погоди, погоди, снег сойдет, трава проглянет, и справим вам свадебку.
– Красиво? По всем правилам? – мечтательно спросила Зарема.
– А как же. Весь табор знает, как вы с детства друг к другу тянетесь.
– Деда почему у нас имена не цыганские?
– Так родились – то вы у теплого моря, у тамошних народов имена красивые. Вот и выбрали для вас самые лучшие.
– А ты где родился?
– Того уже никто не помнит. Я же самый старый в таборе.
– Смотри, смотри, – перебила девушка, -Селим возвращается.
– Беда! Беда! – ещё издали закричал парень.
– Что ещё ?! – насторожился дед, остановил коней.
Все кибитки остановились, люди окружили Селима. Он стал рассказывать, волнуясь, махал руками, торопился.
– Сгорел весь город, сгорел! Одни головешки кругом!
– Как сгорел?! – не верили цыгане.
– Весь! Дотла!
– Не может быть !
– Я своими глазами видел! Сгорел город!
– Может, это другой город, не тот в который мы шли? – с надеждой спросила Зарема.
Дед угрюмо покачал головой.
– Другого тут нет и не было никогда.
– Как же он так весь сразу?!
– Татары, – вздохнул дед, уже и сюда добрались. Что с людьми? – спросил он у Селима.
– Нет никого, – судорожно сглотнул цыган, – только трупы.
Зарема ахнула, закрыла лицо руками. Цыгане испуганно зашумели.
– Куда теперь?
– Что ж нам делать?
– Перемерзнем здесь все!
Барон – пожилой, тучный, в рыжей лисьей шубе, крытой яркой восточной тканью, неспешно вышел вперед. Перед ним почтительно расступались. Он взял коня Селима под уздцы, погладил по морде, постоял задумавшись, и произнес веско :
– Дальше пойдем, севернее за большим озером есть огромный город. Русичи зовут его Новым городом. Там богатая торговля, товары со всего света. Туда пойдем.
Спорить с ним никто не решился, но многие бурчали в бороды, что зря ушли с юга. Там – солнце, фрукты, пряности, здесь только елки и снег.
Кибитки снова тронулись в путь, Зарема испуганно жалась к деду, он устало сутулился, кони шли опустив морды к самой земле, даже Селим притих, молча ехал рядом.
Лес кончился неожиданно, по глазам ударило желтое весеннее солнце, Зарема жмурилась, закрывалась ладошкой. На полях снег уже почти стаял, кое– где показалась рыжеватая земля. Над этими островками суетились шумные птицы. Дорога обогнула небольшой холм, справа угадывалась речушка еще покрытая одеялом льда и снега, а впереди все было черным-черно, в нос ударил горький запах гари.
– Что это?! – испугалась Зарема.
– Город, – мрачно отозвался дед.
Кибитки выехали на пожарище, под колесами хрустели головешки, мертвые, опаленные деревья склонялись над дорогой, от домов остались кучи черных бревен и кирпичи печей. Кони заржали, испуганно шарахнулись в сторону. Зарема увидела, как шумно поднялась стая воронья, загалдела, закружилась над головой. На земле остались исклеванные, обгорелые трупы. Девушка уткнулась деду в плечо.