– Поедем, поедем от сюда скорей!
Над пожарищем стояла такая тишина, что вороний грай казался оглушительным. Вдруг, к нему прибавились новые звуки: конский топот, гиканье.
Татары вылетели из леса, окружили кибитки. Цыгане замерли, не зная чего ждать. Дед успел толкнуть Зарему вглубь кибитки. Она смотрела через крохотную дырочку на странных людей, живущих чтобы воевать: шубы мехом наружу, шапки с хвостами, глаза щелочки на круглых лицах. Кони коротконогие, крепкие, дышат ровно, будто и не скакали. Один татарин привстал в стременах. Он был одет лучше других, из-под меха видны дорогие китайские шелка, кривая сабля украшена золотом и камнями, на груди цепь с украшением красоты удивительной, такой работы Зарема никогда не видела.
”Интересно, краденное оно, или у этого народа тоже есть свои чудо-мастера?” –подумала Зарема.
Татарин свысока осмотрел табор, сказал что-то резко, гортанно. Дед Заремы бросился к нему. Он знал так много языков, что и сам со счета сбился. Старик низко поклонился всаднику, заговорил торопливо. Татарин махнул рукой, воины ринулись шарить в кибитках, выталкивать детей, выкидывать тряпки. Зарема залезла под старую шкуру, сжалась в комочек, затаилась. Она слышала чьё-то дыхание, каркающие слова похожие на ругательство, кибитку качнуло, татарин спрыгнул. Но она всё боялась вылезать. Долго слушала непонятные крики, плач, знакомые голоса. Женщины умоляли, посылали проклятия. Зарема и уши зажала. Ей показалось, что выпрягают коней, и вскоре всё стихло.
Голос деда позвал:
–Зарема, детка!
Она выбралась из-под шкуры , кинулась на шею старику.
–Что случилось, дедушка? Я так боюсь.
–Всё хорошо, теперь все хорошо, – он гладил её по голове, – Не нашли тебя злодеи.
–Я спряталась. Страшно! Ой, а где наши кони?
–Забрали и других забрали. Всех хороших коней увели!!
–И у Селима забрали?
Дед вздохнул горько, отвернулся.
–Что? Что с ним случилось? – вскрикнула девушка.
–Увели. Забрали всех молодых, сильных мужчин. Женщин, детей оставили. Решили, что не дойдут.
–Куда?
–До рынков, где рабами торгуют.
Зарема не могла, отказывалась понять, что больше не увидит Селима. Ей всё казалось, он сейчас их догонит, вернется. Она невольно прислушивалась, ждала быстрого стука копыт по дороге, вот-вот Селим появится на своем черном коне, поднимет его на дыбы, засмеется весело. Но дни шли и её надежды таяли.
Татары оставили табору только четырех пузатых кобыл. Все женщины, дети, старики набились в две большие кибитки. Лошади еле тащили их по раскисшим лесным дорогам. Цыганки не переставали плакать и причитать.
–Молчите, дуры! – срывался дед, -новую беду накличете.
Девушка жалась к нему, она очень боялась новой беды.
–Хорошо, что они камни не нашли, – пробасил барон.
Татары забрали его дорогую шубу, и он мерз в драном тулупчике.
–Доберемся до Новгорода, обменяем, коней купим. – радовался дед.
–Мужей наших, ни за какие лалы не вернёшь – всхлипнула толстая, беременная Сабина.
–За лалы-то как раз и вернули бы, купили бы, как другие себе рабов покупают. Да где их теперь искать, – вздохнул барон. – Кто знает, куда их теперь погнали.
–Да-а, на наших клячах за конницей не угонишься, – согласился дед.
–Придётся вам новых мужей искать, – сказал барон, и все смолкли, задумались.
Когда до Новгорода остался один день пути и все чаще стали попадаться навстречу путники, что на разных языках расхваливали великий город, дед свернул с дороги.
–Куда? – удивилась Зарема.
–Гляди, – он указал кнутом вперед, -Там, за рощей шатры.
–Цыгане! – захлопала в ладоши Зарема.
–Вряд ли, шатры слишком большие, яркие. Но если люди кочевые, у них и переночуем.
Девушке захотелось петь от радости. Она так устала ютиться в кибитке, спать сидя, тесно прижавшись друг к другу. Так конечно было теплее, но всё тело ныло от неудобной позы, дети толкались, барон скрипел зубами, дед кряхтел, а Сабина говорила во сне. После нападения они не ставили шатров, боялись, и все были рады переночевать под чьей-то защитой.
Зарема жадно всматривалась вперед. Яркие белые, высокие шатры из тяжелых дорогих тканей выстроились ровными рядами. Сытые, холёные кони мирно стояли у каждого шатра. Девушка никогда не видела таких стоянок. Она смотрела во все глаза, всё хотела увидеть обитателей этого роскошного табора. Но он был тих и пуст, будто вымер. Только кони звенели дорогой упряжью, да перебрёхивались большие, поджарые собаки с длинными, узкими головами.