День уже клонился к вечеру, отчаяние все не покидало дома Марты. Ее мать сочувственно смотрела на дочку, не зная, чем помочь горю. Новые события отвлекли их.
До тихой сильно удаленной от города деревни, добралась беда терзавшая горожан. Отцы – инквизиторы предприняли поездку в провинцию. Народ прятался от священников, боялись их хуже чумы. Но находились и те, кто радовался появлению инквизиторов. В любом месте всегда найдется злой завистник и человек готовый донести на соседа, чтобы получить часть его имущества. Страх опустился на деревню, как густой туман. Люди старались не выходить из своих домов, сторонились соседей.
На следующее утро приезжий приор-доминиканец служил мессу в скромной деревенской кирхе. Вдохновенный оратор живописал земные грехи, так ярко словно хотел, чтобы прихожане сразу добровольно бежали на костер. Из его слов выходило, что любой живой человек, только и делает, что грешит.
–…Будьте бдительны, – громогласно вещал приезжий, – Вельзевул подстерегает каждый ваш шаг. Он знает все слабости человеческие! Особенно легко поддаются на его уловки женщины. Со времен прародительницы Евы, женский род подвержен сонму грехов. Дьявол ловит их на излишней любви ко всему яркому: нарядам, украшениям, безделушкам. Они вгоняют своих мужей и отцов во грех расточительности. Мешают жить благочестиво и аскетично, как жили настоящие праведники…
Вся проповедь была полна обличением грехов женского рода. Доминиканец ненавидел женщин и призывал к этому остальных.
–…Берегитесь! Любая скромно опускающая глаза девица, на самом деле может оказаться ведьмой! – закончил он свое выступление, стукнув кулаком по кафедре.
Прихожане еще долго сидели на своих местах, словно боясь пошевелиться. Когда, наконец, народ стал покидать кирху, Марта хотела быстрее бежать домой, но мать ее остановила:
–Разве ты, ничего не хотела шепнуть священнику?!
В первое мгновение, девушка даже растерялась, но быстро поняла о чем идет речь.
–Ты думаешь… стоит?!
–Сама решай, нужен тебе гончар или ты готова без боя отдать его Кларе.
–Но, это жестоко, – замялась Марта.
–Хочешь остаться старой девой? – жестко подхлестнула ее мать.
И Марта решилась. Она торопливо подошла к, читавшему проповедь, инквизитору, и затараторила какую-то чушь, про порчу, которую насылает Клара на домашних животных. Священник внимательно слушал, кивал, очень серьезно отнесся к каждому слову.
–Ты правильно сделала, дочь моя, что рассказала мне обо всем, – доверительно сказал инквизитор.
–Ведь ее не сожгут? – с надеждой спросила девушка.
–Это не нам решать, дочь моя. Ступай себе с миром. И не волнуйся за свою соседку, – успокаивающе произнес приезжий, и торжественно перекрестил девушку.
Едва она переступила родной порог, раскаяние заполнило душу Марты. Она места себе не находила. Ее сердце металось от злости с обидой, к жалости и отчаянию. Напрасно мать уверяла влюбленную дочку, что другого выхода у нее не было.
И совсем уж плохо стало Марте, когда она увидела, как по ее доносу отцы-инквизиторы арестовали и уводили с собой соседку. Но не Клару, а ничего не понимавшую Анхен. Мудрые священники перепутали дом!
Ровно через год, Клара и Герман поженились.
*Доминиканцы – члены нищенствующего католического ордена, основанного в 1215 году испанским монахом Домиником. В 1232 году папство передало в ведение доминиканцев суд инквизиции. Ныне численность ордена составляет около 20 тысяч монахов и монахинь.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.
ВТОРОЕ СВИДАНИЕ.
–Прости меня, Лиза! – душещипательно произносит Света, когда я заканчиваю чтение.
Я откладываю тетрадь, нарочно очень медленно. Просто, не знаю, как реагировать.
–А меня не сожгли, – говорю первое что пришло в голову.
–Как?!
В Светином вопросе столько же возмущения, как и удивления. Создается впечатление, что она до глубины души оскорблена моим ответом.
–Так получилось, меня спасли, – начинаю объяснять я, но она и слушать не хочет.
–Так ты все знала?! – гремит Света, – я тут распинаюсь перед ней, как дура, пишу целое сочинение, не сплю ночами, мучаюсь, а ей все давно известно!
–Ничего мне не было известно, до того как прочитала все это!
Я вскакиваю на ноги, хватаю Светину тетрадку, машу перед ее лицом. Подружке тоже не сидится, она взвивается:
–Врешь!
–Нет, не вру! Подумаешь какие-то сны. Откуда я знала, что тебе сниться то же самое! Вернее не то же самое… ну… про…