–Отличная идея! – радостно соглашаюсь я, – только давай поищем что-нибудь не такое липкое.
Нужное направление указывает нам заманчивый запах жареного мяса – шашлыки! И мы спешим туда, в осеннем воздухе запах распространяется так далеко, что мы никак не можем найти вожделенную шашлычницу. Кажется, что везде пахнет съестным.
И вот наконец, мы натыкаемся на крохотное затрапезное кафе. Вокруг благоухающего мангала всего три столика. За ними парочки жуют, смеются, болтают. Над шашлыками колдует колоритный армянин. Он только раскладывает новую партию, приходится ждать. В нетерпении я считаю шампуры. Раз, два, три… восемь. Я готова съесть все разом! А роскошно пахнущая свинина так медленно жарится, темнеет, румянится! Я не могу отвести от нее глаз, захлебываюсь слюной. Страшно хочу есть!
Мы берем по два шашлыка, садимся за столик. Я вонзаю зубы в мясо! Вкусный, хорошо прожаренный, прекрасно пахнущий дымком шашлык возвращает мне радость жизни. Солнце припекает совсем по-летнему, громко щебечут птицы, ветки высоких тополей украшают графикой голубое небо. Я разминаю в пальцах остаток хлеба, крошу воробьям. Они шумят и дерутся. Саша смотрит на меня, улыбается:
–Ты сейчас такая красивая.
–Только сейчас? – кокетничаю я.
–Тебе так к лицу…
–Сытость? – смеясь, подсказываю я.
–Тебе к лицу солнце, – мягко поправляет меня Саша. – Ты вся светишься.
–Тогда мы слишком поздно познакомились, – шучу я, – лето кончилось, солнца все меньше, а зимой я буду страшная и тусклая!
–У меня такое впечатление, что мы с тобой знакомы уже очень давно, уже лет пятьсот, со времен мрачного европейского средневековья. Еще до открытия Америки.
–О, боже! Я не такая старая! – смеюсь я.
Мы с Сашей еще долго гуляем по осеннему парку, смеемся, болтаем о всякой ерунде. Потом он провожает меня и мы целуемся в подъезде, как школьники. Я уже готова тащить его к себе домой, но он вежливо прощается и уходит. Кажется, я его люблю!
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ.
СТУДЕНЧЕСКАЯ.
Физика. Неужели несколько дней назад мне это нравилось?! Сижу, мучаюсь дилеммой. Так хочется вспоминать вчерашний день, мечтать, а надо записывать длинные формулы, комментарии, рисовать чертежи. Вокруг даже поглазеть не на что. Аудитория отличается отвратительной простотой дизайна: голые белые стены, черная доска, окна без штор. Не уцелели даже портреты великих физиков, от Нютона и Энштейна остались одни пустые гвоздики. Только скрипучие парты, пережившие не одно поколение студентов, пестрят тупыми надписями и пошлыми рисунками. Тоска! Сижу с Леной, она переспрашивает каждую букву, уточняет, Светы где-то не видно. Сижу, учусь: формулы, формулы, формулы… Но это еще ничего, а вот следующей парой – семинар по истории отечества.
–Это совсем не страшно! – утешает Ленка. – Выучить историю не сложнее, чем формулы в математике!
–Формулы! Да я в этой исторической математике, даже цифр не знаю! Даже не говори мне, как называется тема семинара!
–Это же так просто, Смутное время, – издевается Ленка.
–Что-то у меня слишком смутное представление об этом смутном времени. Когда хоть это было?
–Сразу после смерти Ивана IV.
–Вот утешила! По мне, что Иван IX, что Вася XII.
–Таких царей в нашей истории не было! – строго замечает Лена.
–Хоть таких не было! – радуюсь я, и продолжаю старательно списывать формулы.
–Последние шесть строк, к понедельнику желательно знать наизусть, – важно сообщает преподавательница.
В ответ по аудитории прокатывается горестный стон. Эту даму со всеми ее требованиями у нас терпеть не могут. Старая, длинная, вечно наряженная во что– нибудь зеленое, она просто воплощение всей студенческих неприятностей. Самая главная преподавательница физики удручающе принципиальна. Даже удивительно, как я умудрилась сохранить с ней лояльные отношения вплоть до сегодняшнего дня. Но сегодня все против меня и моей любви! Ну, какие могут быть формулы после такого свидания?! Я хочу, я требую свободы!
Не тут-то было! Мой надежный план отсидеться на семинаре в тихом углу и остаться незамеченной, рушится, как только я пересекаю порог аудитории.
–Элиза Николаевкая! – восклицает преподаватель, сразу заметив меня.
Терпеть не могу свою фамилию! Выскочу замуж, только для того чтобы ее сменить.
–Неужели вы почтили нас своим присутствием?! – глумится историк, – вот вы и будете выступать первой.
–Выступать?!
–Вы же готовились к семинару?
–Да, да, конечно, но отвечать я пока… что-то горло болит, говорить тяжело.
–Диагноз ясен – воспаление хитрости, – констатирует преподаватель, – придется лечить.