–Смотри, ставишь ноги вот так, не скрещивая лыжи. Упадешь.
–Они сами скрещиваются!
–Держи, старайся. Ноги согни. Палки подними, держи параллельно земле. Так, сначала двигайся вправо, теперь резко поворачивай налево.
–Не могу!
Вместо красивого поворота, я совершаю странный маневр и плюхаюсь боком в снег. Лыжи отстегиваются, я сижу и чувствую себя довольно глупой. Александр помогает мне подняться, начинает инструктаж с самого начала. Я слушаю, смотрю с широко раскрытыми глазами, но ничего, ничего не могу повторить благополучно. Валяюсь в снегу, больше чем двигаюсь. Зато, я постигаю самое главное: учусь падать. Раз, два, три… Что ж, это тоже способ спуститься с горы. Жаль, но мой инструктор его не приемлет. Снова и снова, терпеливо ставит меня на ноги, поправляет лыжи, повторяет:
–У тебя получится!
Я очень сомневаюсь в его правоте, но покорно пробую снова и снова. К моему немалому удивлению, расстояние от падения до падения постепенно становится все больше. Я даже начинаю испытывать что-то похожее на удовольствие от скольжения.
–«Получается!» – успеваю подумать я.
И тут же лечу лицом в сугроб. Вспышкой молнией сверкает мысль, что лыжи сломаны и нос разбит. Саша сразу ставит меня на ноги.
–Что случилось? Ты цела? Что разбила? Где болит?
–Без понятия, – честно отвечаю я, – лыжи сломаны точно.
–Да бог с ними, с лыжами! У тебя кровь.
Ко мне медленно возвращается здравомыслие. Строго оцениваю свое состояние и прихожу к очень утешительным выводам:
–Ничего не болит. Или это шок, или я ничего не разбила, только прикусила губу.
По требованию Александра, минут пять я прижимаю к лицу холодный комок снега, останавливаю кровь. Саша капается в сугробе, в изумлении извлекает оттуда пару моих невредимых лыж.
–Да ты талант! Так рухнуть безо всяких последствий, надо уметь, – удивленно замечает Александр, – двигаться можешь? Поедешь дальше?
–Обязательно!
Меня охватывает азарт. Я уже сама горячо жажду надеть лыжи и двигаться вниз. Все! Я попалась, я увлеклась горными лыжами. Наверняка, со стороны, я еще выгляжу крайне неуклюже, но стремительное скольжение по белому склону доставляет мне огромное удовольствие. Широко счастливо улыбаюсь, даже когда плюхаюсь в снег. Ура! Я поняла в чем прелесть горных лыж. Я даже не проверяю есть ли кто-то рядом со мной, не боюсь оказаться далеко от Саши.
Итак, я уверенно двигаюсь по довольно сложной трассе. Порой дух захватывает, но остановится уже немыслимо. Однако, добравшись до ровной поверхности, почти лишенной снега, где ожидают нас остальные, я чувствую себя смертельно усталой. Ноги дрожат и подгибаются. Совсем без сил опускаюсь прямо на землю там, где остановилась. Мне жарко, хочется пить, а разговаривать совсем не хочется.
Саша, оказывается, спустился раньше меня, подходит раскрасневшийся, запыхавшийся.
–Понравилось?! Еще хочешь?
Я в изнеможении отрицательно качаю головой.
–Не могу, не буду!
–Вот и правильно. Подъемник еще не построили, а топать в гору удовольствие на любителя, – насмешливо говорит Саша. – наверное, ты замерзла, пошли греться.
Я поднимаю голову, озираюсь по сторонам. Отовсюду к горнолыжной трассе подступают высокие мрачные ели, сосны кедры. Все хвойное великолепие дремучей тайги. Даже под ярком солнцем, лес поднимается черной стеной, высоченный, могучей, непостижимой. Не видно ни дороги, ни просвета. Только многочисленные следы ведут от лыжни в сторону.
–Я что, спустилась самая последняя?
–Конечно, все уже давно нас ждут. Пошли скорей.
Отстегиваю лыжи, Саша несет их вместе со своими, а я все недоумеваю, как можно спокойно ходить по ровной поверхности в горнолыжных ботинках. Это же так неудобно!
–А где теперь моя обувь? – не выдерживаю я.
–Уже на месте. Иван Семеныч обо всём позаботился. Пока ты валялась в сугробах, он успел все спустить с горы: и парашюты, и обувь. На подобных мероприятиях он всегда отвечает за разные бытовые хитрости. Я обязательно тебя познакомлю с этим волшебником.
–Куда мы идем? – наивно спрашиваю я.
–Вон туда, – указывает Саша рукой вперед.
К своему немалому удивлению, среди мощных стволов я вижу маленькую, почерневшую от времени, бревенчатую избушку, вросший в землю. Над его высокой железной трубой вьется легкий дымок.
–Неужели здесь кто-то живет?! – восклицаю я.
–Конечно, нет – это охотничий домик. Обычно он пустует, только время от времени сюда заглядывают геологи, охотники или туристы. По традиции, каждый оставляет здесь запас дров и еды. Говорят этот приют спас от голодной смерти уже не одного незадачливого заблудившиеся туриста. В домике даже рация есть, времен второй мировой. Теперь он и нас приютит.