–А ты, тогда кто такая? – зло спорил барон. – только не ври, что ты тоже принцесса! У меня таких принцесс в свинарнике полно.
–Зачем мне врать, – принялась уверенно рассуждать я, – мне скрывать нечего. Я только служанка его матушки, младшая служанка. Она послала меня вместе с молодым господином, чтобы вернувшись я подробно рассказала ей обо всем, что случалось с ее сыном во время путешествия. Герцогиня заранее предполагала, что он сам, не обо всем захочет ей поведать.
Барон глубоко задумался, почесал затылок, посмотрел на меня сквозь стекло пустого стакана. Вскочил на ноги, воодушевленный, новой пришедшей ему в голову мыслью.
–Просто служанка , говоришь? Почему же тогда господин герцог так защищал тебя от моих слуг?
На мгновение совсем растерялась, не зная что теперь говорить. Мне оставалось только молиться, и бог услышал мой немой вопль о помощи. Барон сам придумал объяснение, которое вполне его устроило:
–Впрочем, все понятно, молодой аристократ не привык чтобы ему кто-то мешал. При его огромной силе, все усилия моих слуг герцога только раззадорили. Конечно, ни один смерд не решился бы оттолкнуть меня. Сразу видна привычка повелевать.
Мне осталось только согласно кивать и сделать вид, что барон все правильно угадал. Барон сам придумал теорию, и сам себя убеждал в ее правоте:
–Разумеется, разумеется! И как я сразу не догадался, ну, какой крестьянин будет вести себя так нагло и самоуверенно?! Просто-напросто, он уверен собственной полной безнаказанности. А ведь, я что-то слышал о крутом нраве герцога Ольденбурского…
Он быстрыми шагами мерил столовую, нервно потирал руки, невнятно говорил сам собой. Барон находил все новые аргументы в подтверждение моей теории о знатном происхождении Ганса, и был так красноречив, что я и сама начинала верить, что так оно и есть на самом деле.
–Как он себя называет? – неожиданно громко обратился ко мне барон.
–Ганс, – выдохнула я чуть слышно.
–Какой странный выбор, а впрочем это распространенное среди крестьян и слуг. А вот я бы, ни за что не смог именоваться так примитивно. Правда простолюдин с именем Геогр-Фридрик-Людвиг вызвал бы подозрения. Герцог Ольденбурский поступил очень мудро.
Я наивно полагала, что теперь барон осведомится и моим именем, но слуги его не интересовали. Его вполне устраивала дурацкая кличка:
–Поселите эту доходягу с другими служанками, – распорядился он.
Снова я топала за уже знакомым мне лакеем, по темным узким коридорам. На улице уже настало утро, и видимо, из экономии, он так и не зажег ни фонаря, ни свечи, так что серый неверный свет, пробивавшийся через узкие окна бойницы мало оживлял дорогу.
Помещение для служанок тоже не добавило мне радости. Узкая сумрачная комната с несколькими топчанами, мало отличалось от моей прежней тюрьмы. Там, очень скоро мое ликование сменилось тоскливым унынием. Мысль о том, что Ганс жив, больше не вызывала бурный восторг, а новые тревоги и заботы, повергли в уныние. Я подошла к окну, и стала вглядываться в небесную даль – серую и безликую, уже лишившуюся звезд, и по-осеннему бесцветна…
Облака, облака! Мы уже стоим под открытым небом, и когда только мы успели выйти из планетария?! Кажется я совсем замечталась, или …
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.
ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ.
Представляю, какой странный, мягко говоря у меня вид. Стою хлопаю глазами, будто только что родилась и не понимаю где нахожусь. Но честно говоря и у моего спутника вид не лучше. Он тоже сильно напоминает человека, ударенного по голове пыльным мешком. Пытаюсь оживить происходящие. Спрашиваю натянуто весело:
–Ну как, понравились звезды?
–Кажется, да, – неуверенно отвечает Александр.
–Откуда такие сомнения?
–Это трудно объяснить…
–А ты попробуй, – настаиваю я.
–Тогда пойдем в ближайшее кафе, в двух словах, я рассказать не смогу.
Мы молча отправляемся на поиски тихого места. Со стороны мы, наверняка, представляем довольно странное зрелище: парень, девушка, цветы, а на лицах задумчивость древних мудрецов. Идем, молчим, сосредоточились каждый на своем. Я все не могу избавиться от своих сомнений, опять приходит в голову подлая мысль о собственной невменяемости. Обратно в психушку страшно не хочется. Но разумного объяснения собственным выпадением из реальности я найти не могу. Интересно, на чем так сосредоточился Саша? Лицо у него крайне мрачное и тревожное.
Наконец, нам на пути попадается некое подобие кафе. Пара столиков установлены прямо в крохотном магазинчике. Но здесь вполне уютно и тихо. Заказываю себе молочный коктейль, а пить не хочется. Сижу, кручу трубочку, Саша тоже молчит, подбирает слава.