— Я ведь так и не показал вам свою комнату, — лучезарно улыбнулся Энакин, открыто смотря на Оби-Вана взглядом ребёнка, желающего показать кому-то пришедшему в гости свою коллекцию игрушек, и ухватил его за руку, потащив к широкой мраморной лестнице, бодро взбираясь по ступенькам пружинистой походкой, перешагивая то одну, то две подряд, чем доставлял немало неудобства Оби-Вану, которому эта лесенка казалась чрезмерно скользкой, а перспектива навернуться вниз, увлекая за собой Энакина — не слишком заманчивой. Но лестницу они миновали благополучно.
Оби-Ван как-то запоздало подумал о том, что его рука, зажатая в руке Энакина — это странно. Видимо, после того, как он оказался в доме Скайуокера, вряд ли что-то могло в полной мере удивить или смутить Кеноби. Он не ощущал никакого дискомфорта, лишь чувствовал, что ладони у Энакина тёплые, почти что горячие. Такие всегда бывают у чокнутых личностей вроде Скайуокера, у которых и голова горячая, не то что руки. Почему-то мимолетно вспомнил, что у его бывшей девушки, на которой он по глупости едва не женился, руки всегда были ледяные, и сама она вполне себе напоминала снежную королеву.
— Вот тут я и живу, — Энакин так и не убрал руку, приведя Оби-Вана в свою комнату, а Оби-Ван, увлеченный изучением интерьера, снова лишь очень запоздало догадался о том, что его руку отпускать никто не собирается до тех пор, пока он не высвободит её самостоятельно. Почему? Да потому что это Энакин, а это всё объясняло.
Комната Энакина в этом доме являла собой какой-то новый мир в сравнении со всеми остальными его помещениями в вычурном стиле, кричащем о богатстве, а также о том, что бедная горничная круглосуточно занята смахиванием пыли со всех этих картин и статуэток. Здесь не было ни того ни другого. Зато на стенах в обилии висели плакаты музыкальных групп, на полу расположился недособранный конструктор Лего, вызвавший у Оби-Вана нежную улыбку, на кожаном диване покоились мятые футболки, в углу валялся скейт, а полки и частично стол были завалены фантастическими книгами вперемешку с супергеройскими комиксами и различными авто-и мотожурналами. Правда, Оби-Ван был приятно удивлён, обнаружив среди них несколько медицинских справочников и пособий. В свои неполные двадцать четыре Энакин всё ещё был сущим подростком.
— Простите, у меня неприбранно, — неловко извинился Энакин, стоя за спиной Оби-Вана. — Я обычно не пускаю в свою комнату прислугу, потом вещи лежат не на своих местах, ничего не найдёшь…
— Мне нравится твоя комната, Энакин, — признался Оби-Ван. — Хотя бы тем, что она многое говорит о тебе. Только вот одного понять не могу, где ты спишь? На диване?
— Нет-нет, — помотал головой Энакин, — сплю я в дядиной комнате на его кровати. У меня с детства такая привычка.
У Оби-Вана округлились глаза, а про себя он отметил, что взрослый племянник, спящий в дядиной кровати — это довольно странное явление, но вслух ничего не сказал — не его это дело.
Ужин принес дворецкий прямо в комнату. Энакин, взглянув на поднос, поморщился, возмутившись:
— Что, опять лобстер? Но я же вчера его ел!
— А вот я не ел, — спас положение, а заодно и повара от праведного гнева юного хозяина Оби-Ван. — Причём не только вчера, но и вообще никогда.
— Тогда попробуйте обязательно! — тут же отозвался Энакин, клятвенно заверяя Оби-Вана: — Это фирменное блюдо нашего повара!
После ужина Энакин предложил посмотреть вместе фильм на огромном плазменном экране, висящем на стене в его комнате. Совместными усилиями выбрали какой-то ужастик, хотя Скайуокер уверял, что ни один фильм ужасов не способен его напугать. Однако уже полчаса спустя Оби-Ван, которому ужастик показался откровенно скучным, невольно уловил себя на мысли, что Скайуокер, прижимающийся к его руке и вздрагивающий от каждого резкого звука, кажется ему весьма милым. Да и вообще, похоже, родная домашняя обстановка влияла на Энакина лучшим образом. Он не рвался никуда, не носился аки энерджайзер, а казался Оби-Вану тихим и уютным. Такой Скайуокер нравился доктору Кеноби значительно больше, а потому он как-то автоматически согласился на просьбу Энакина поспать рядом с ним, впрочем, не подумав как следует, чем это может быть чревато.
Комната Палпатина была Оби-Ваном забракована, однако помимо огромной кровати, как у какого-нибудь мультяшного короля, с балдахином над ней в дополнение образа, он успел отметить огромное количество фотографий Энакина в разном возрасте, развешанных по стенам. Были здесь и фото с отдыха за границей, и памятные фотографии, где Энакин впервые идёт в школу или университет, а потом их заканчивает, и маленький Энакин, наряженный пиратом на Хэллоуин, и украшающий трехметровую ёлку на Рождество в гостиной.
Энакин попросил горничную постелить им кровать в одной из приблизительно десятка комнат для гостей, к каждой из которых прилагалась собственная ванная, и услужливо предложил Оби-Вану для сна одну из своих пижам. Тот вначале собирался отказаться, но справедливо рассудил, что спать в одних трусах, как он привык дома, рядом со Скайуокером — однозначно плохая идея.
— Доктор, можно странную просьбу? — поинтересовался Энакин, явно смущаясь.
— Валяй, — смилостивился Оби-Ван. — Я не думаю, что что-то ещё может меня удивить после просьбы присмотреть за тобой и поспать в одной кровати, — однако вскоре ему пришлось взять свои слова назад.
— Видите ли, у меня привычка с детства, без которой я не могу заснуть. Это уже рефлекс, наверное, — Энакин опустил взгляд, заливаясь румянцем. — В общем, не могли бы вы положить руку мне чуть пониже поясницы?
— Нет, — тут же, не раздумывая, заявил Оби-Ван.
— А дядя всегда кладёт! — обиженно хмыкнул Энакин.
— Какие-то весьма нездоровые отношения с дядей, не находишь? — подозрительно изогнул бровь Оби-Ван, который, конечно, проработав с десяток лет в «Звезде Бессмертия», насмотрелся на различные странности, но все же всерьёз задумался над тем, в какой среде вырос и продолжал жить Энакин.
— Ну хотите, не будем спать всю ночь? — пошёл на компромисс Энакин. — Я всё равно не смогу заснуть.
— Ладно, иди сюда, — смиренно вздохнул Кеноби, ложась в кровать, и поманил Скайуокера поближе к себе, с лицом мученика водрузил ладонь на его пятую точку и принялся наблюдать за сменившимся выражением лица Энакина, который разве только не мурлыкал и не терся о его руку, как довольный кот. Лучше уж потискать эту упругую круглую задницу пять минут, чем терпеть общество гиперобщительного Скайуокера еще и всю ночь.
Заснул Энакин достаточно быстро, но стоило Оби-Вану, убедившись в этом, попробовать убрать ладонь, как Скайуокер протестующе застонал сквозь сон, нахмурившись, и руку от греха подальше пришлось вернуть на место.
Чувствовать в постели рядом с собой кого-то спустя долгие годы одиночества оказалось неожиданно приятно и действовало на расшатанные нервы хирурга, большую часть своей врачебной карьеры страдавшего бессонницей, если на ночь не удавалось выпить стакан вискаря, весьма благотворно. Оби-Ван и сам не заметил, как начал проваливаться в сон, рефлекторно сжав пальцы на аппетитной ягодице своего коварно улыбающегося во сне интерна.
========== День Святого Палпатина. Часть 1. ==========
Единственный праздник, который доктору Кеноби хотелось вычеркнуть из календаря на законодательному уровне больше, чем свой собственный день рождения, был днем Святого Валентина, и было бы странно, если бы обитатели «Звезды Бессмертия» называли его как-то иначе чем днем Святого Палпатина. Начать череду претензий Оби-Вана к этому дню стоило хотя бы с того, что именно в этот день несколько лет назад его бросила любимая, как он тогда считал, девушка. Самое ироничное заключалось в том, что как раз в этот день он собирался делать ей предложение и даже купил кольцо, которое впоследствии было продано им же самим на одной из досок частных объявлений в интернете за половину цены. Поэтому, узнав о том, что на завтра Мол берёт отгул, а значит и бывшая пассия не заявится с визитом в «Звезду», Оби-Ван мысленно поблагодарил богов, в которых никогда не верил, а заодно и самого Святого Палпатина. Тьфу ты, Валентина, конечно же.