— Не может быть, — повторил куратор, осклабившись, — господин помощник…
— Может. Дальше.
— Это просто гениально, — не унимался Герон, восхищенно оттопырив губу. — Наши люди, да?
— Дальше!
— Прошу прощения, помощник… Большая часть рменов перешла на сторону мятежников, ушли в леса. И, надо сказать…
— Обман, — пробормотал Секундус. — Ложь. Поверили. Глупцы.
Когда в деревню ворвались арбалетчики и Телохранители, было уже поздно. Черный дым тянулся к потемневшим небесам, скулили изнасилованные девки, перебивая горький вой собак. Разъяренный сержант самолично вздернул нескольких мародеров, арбалетчики пытались успокоить голосивших старух, а пунцовые от стыда Телохранители тщетно рыскали по лесу, охрипшими голосами призывая рменов вернуться…
— Прости, не расслышал?
— Дальше.
— Ах, да… А другая часть рменов, меньшая, по-прежнему лояльна королевской власти. Таким образом, удалось внести раскол в единый народ.
— Добровольцы?
— Барады и ыги усиленными темпами переправляются секретными тропами через границу у Даугрема и сосредотачиваются в лесах вокруг города. Сидят тихо, как мыши. Некоторые, правда, участвуют в стычках, но основные силы никак себя не проявляют. Впрочем, мзумцы довольно беспечны, и это объяснимо — война практически выиграна. Вернее, даже не война, а легкая прогулка по живописным местам. Думаю, в скорейшем времени Ламира смилостивится, выдаст амнистию Владу и его людям, а войска отправит по домам в центральный Мзум. Уже зима, а зимой никто не воюет.
— Зима теплая. В Душевном. Тевадстве, — Секундус деликатно зевнул, прикрыв рот ладонью. — Относительно.
— Верно! — хохотнул Герон. — В противном случае барады с ыгами давным давно перемерзли бы в лесу! Хотя, там все равно морозы! Ну, так, они ж горцы, к стуже привычные.
— Цум?
— Душевное население почти полностью покинуло город. Обошлось без кровопролития, хотя грабежей хватало. Часть домов душевников даже была временно захвачена мзумцами. Кто ж откажется? Однако Ламира выпустила указ, гарантирующий всем душевникам неприкосновенность их жизни и имущества, в который, впрочем, мало кто верит. Королева далеко, а злой сосед-мзумец рядом, ха-ха! Солдаты шатаются по Цуму и не знают, чем заняться. Дисциплина упала, мзумское командование вынуждено ужесточить наказания за пьянство и грабеж. Пару мародеров, по моему, даже вздернули в пример другим. В общем, Ламира должна или вывести войска или оставить их зимовать в Душевном тевадстве. А это деньги, новые провокации и гибель солдат — ведь отряды мятежников не прекратят свои партизанские наскоки. Так что… — Герон многозначительно взглянул на Секундуса. — А когда можно ожидать эти важные сведения из Мзума для моих бригадников?
Секундус потер лысину.
— Скоро, куратор.
— Замечательно, — потер руки Герон. — Тогда, с твоего позволения, помощник, позволь откланяться. Дела, дела и еще раз дела! Жду новостей!
Секундус улыбнулся в ответ и даже поднялся, провожая взглядом деятельного куратора. А когда тот скрылся за дверьми, помощник снова уселся, пробормотав сквозь зубы:
— Подлец.
Цоканье подкованных сапог часового в соседнем помещении умолкло. Но через мгновение возобновилось. Секундус задумчиво осмотрел ногти на руках и вздохнул. Бригадники…
* * *— Говори! — велел Эниох, раздраженно рассматривая низенького соглядатая в сером плаще и такого же цвета широких штанах. Дурное настроение не покидало его уже несколько недель. С тех самых пор, как Главный Смотрящий Гастон Черный разыскал свою сестру. Но где разыскал! В приюте для прокаженных. Глава Тени не спал ночами, часто присутствовал на допросах, а днем запирался у себя в кабинете и почти никого не подпускал к себе. Даже Эниох потерял былое расположение верховного теневика. Хотя… Бывший начальник тюрьмы на Синей Скале взглянул на робко переступающего с ноги на ногу агента в сером плаще, словно увидел того в первый раз. Нахмурился. Нужно взять себя в руки.