Выбрать главу

Вульф напирал, но не пугал, был горяч в проявлениях страсти, но не причинял боль, злился, но не обжигал яростью. Я его не боюсь, хотя должна. После того ужаса, в который погрузил меня другой мужчина, должна бояться всех, а Игоря не получается.

А еще я должна проверить все эти ощущения до конца. Вдруг там, за пределами личного, куда никто не должен заглядывать, Вульф совсем другой? Жестокий и думающий только о себе. Вдруг ему нужно только одно?

– Не бойся, у меня собак нет, – когда мы подъезжаем к двухэтажному светлому дому, Игорь показывает мне на железную калитку и вкладывает в ладонь ключи. – Проходи, я пока байк поставлю. В коридоре свет справа включается.

И он откатывает к воротам гаража, ждет, пока они откроются, а потом ныряет в облако вспыхнувшего света. Его силуэт в нем кажется нереальным. Все, что я сейчас творю, кажется ненастоящим. Может, сбежать, пока не поздно? Оглядываюсь на дорогу и пустой поселок в сиянии вечерних фонарей. Где-то лает собака, кто-то ругается в соседнем дворе, а вдалеке, около магазина, газует авто.

Черная высокая тень скользит по дороге, и я, без промедлений, залетаю в калитку и осторожно прикрываю ее за собой. Короткая вымощенная камнем тропинка приглашает меня к двери. Руки дрожат, едва попадаю в скважину, и выдыхаю только внутри теплой тишины дома.

Это просто прохожий. Просто кто-то шел с работы. Стою в темноте и прячу лицо под ладонями. Я так устала от этой беготни, так хочется ничего не бояться и не дрожать от каждого шороха.

– Эй, ты чего в темноте? – под потолком плавно загорается люстра в виде шара – как настоящее солнце.

– Нельзя было к тебе ехать, – вырывается. Я сильнее закрываю губы ладонями и прячусь от испытывающего тепло-карего взгляда.

Игорь шелестит одеждой, подходит ближе, собирает мои руки в свои горячие ладони и шепчет:

– Ты сильно замерзла. Иди сюда, – стащив мою куртку и повесив ее на крючок, тянет меня по короткому коридору в небольшую гостиную, заставляет сесть на черный текстильный диван. Ногой отпихивает круглый деревянный столик, чтобы не мешал, и, присев, быстро снимает мой сапог. Поглаживая движением вверх голень и задирая высоко юбку, целует колено, а я откидываюсь на спинку и не могу его оттолкнуть. Больше не могу.

– Какого хрена, Вульф? – выдыхаю, когда он пробирается ладонью выше, к опасной зоне на бедре, а второй рукой стягивает оставшийся сапог.

– Мн…? – и не думает останавливаться, будто я попалась в ловушку и выбраться уже не получится. Он знает это.

– Почему ты такой хороший?

– А-а-а, ты об этом? – хитро бормочет дикий пес и, растягивая губы в хищной улыбке, подкрадывается ближе. – Ничего, если я не буду тебя раздевать полностью? Я просто, – он тяжело сглатывает, а взгляд не отрывается от моих губ, ладони забираются на затылок и приподнимают волосы. – Я сейчас лопну, если мы будем тянуть, булавка.

– Может, душ сначала? – хитро прищуриваюсь и, задирая его футболку, веду по горячей коже пальцами и собираю дрожь. Мышцы, как сталь, грудь поднимается высоко, а под ребрами глухо и ритмично бьется сердце.

– А потом в душ, – футболка улетает, как знак капитуляции. Вжикает молния, трещит ткань юбки, и пока Игорь скатывает вниз колготки, я вжимаюсь спиной в диван и боюсь провалиться в жуткие воспоминания, боюсь испортить момент грязью, что мне пришлось пережить.

Едва образы начинают проступать, Игорь опускается ниже и накрывает губами кружево трусиков. Покалывает бородой внутреннюю сторону бедер, щекочет усами кожу. Он не снимает белье, а лишь отодвигает его в сторону, и вышибает из меня все мысли, коснувшись языком пульсирующего места.

– Ты охрененная… – шепчет он и упруго бьет жаром в одну точку, заставляя сжимать онемевшими пальцами ткань дивана, хватать губами воздух и рассыпаться золой страсти. – Да-а-а…

Отступает на несколько секунд, чтобы скинуть джинсы. Слышу, как разрывается упаковка презерватива, но не могу открыть глаз. Меня несет колючей и бурной рекой вниз по течению, угрожая разбить о скалы. Игорь отстранился, а я все еще чувствую его горячие поцелуи и проникновения.

– Булавка-а-а, как же глубоко ты под кожу залезла… – он подтягивает меня к себе, отчего я сползаю ниже, пристраивается и осторожно входит, заставляя зажмуриться от страха. – Только я буду глубже, – еще толкается, – намного глубже, – входит на всю длину.

Вспышки памяти застилают глаза, я до боли сжимаю веки, чтобы не выпустить слезы, и весь прошлый ужас растворяется в нежном и бесконечно надежном поцелуе.

Игорь ласкает грудь ладонью, второй придерживает бедра, а сам стоит передо мной на коленях.