Я выдыхаю, смотрю в пламя его радужек и, потянувшись к губам, шепчу:
– Буду. Только с тобой буду петь, мой невероятный гитарист-волчонок.
– О, да! – он резко меня обнимает, сдавливая в сильных объятиях, махом выжимая из груди весь воздух. – Это круче оргазма, Вера! – отстраняется и сладко улыбается. – Только не думай, что я теперь воздерживаться буду.
– И не собиралась. Будешь отрабатывать, – веду ладонью по его спине и забираюсь пальцами под пояс джинс, чтобы схватиться за крепкие ягодицы.
– Поехали, – сипит Игорь, – а то я не ручаюсь за себя.
В супермаркете берем новые зубные щетки и всякую домашнюю мелочь – вроде мочалки для посуды и моющего, а еще до отказа набиваем рюкзаки едой. В отдельном магазинчике одежды Гроза решил купить мне белье, которое мы выбираем вместе, и я едва выношу ватные ноги из примерочной, потому что Вульф изучал меня языком и пальцами прямо там. Только потом садимся на байк и мчим к дому. Сегодня за рулем Игорь, а я обнимаю его со спины и дрожу от колючего холода и приятного волнения. Мне так хорошо с ним. Боюсь пошевелиться, чтобы не спугнуть свое маленькое женское счастье.
В поселок возвращаемся минут через сорок.
– Забыли сигареты купить, – бросает Игорь через плечо, когда мы сворачиваем на нужную улицу. Его голос из-за шлема глушится, и кажется, что он улыбается.
– Будет повод бросить, – обнимаю его крепче, наслаждаясь мягкостью кожаной куртки.
– Ты меня совсем домашним мальчиком сделаешь, булав… – он резко замолкает, глушит мотор и стаскивает шлем.
Из-за парка тянется густая лента дыма. Ночью она кажется упавшим на деревья серо-мглистым облаком, и мы понимаем, что горит наше уютное гнездышко.
Глава 46. Вульф
– Лисса! – вскрикивает булавка и сжимает руки на поясе, забыв, что у меня там боевое ранение. Приходится стиснуть зубы, чтобы не заорать от боли, но мышечный спазм все равно немного отбрасывает меня назад. – Прости, – уткнувшись в спину, виновато шепчет Вера.
Я откатываю мотоцикл в редкие кусты, жду, пока девушка спрыгнет, и слезаю сам.
Дым застилает улицы плотным шарфом, терпкий запах жженого дерева забивает ноздри до тошнотворного ощущения головокружения.
Вероника зажимает руками рот и, чтобы не кричать, неосознанно грызет ладонь – очень переживает за кошку, а меня тревожит другое… Как нас нашли? Почему так быстро? Дом оформлен на Генри, по сути его подарок, и переоформить на меня мы не успели. Хотя это и не нужно было, я другу доверял, как себе.
Кто мог знать, что я здесь живу? Кроме друзей и семьи – никто. Еще ребята из группы, но они бы не успели выдать нас, ведь все еще на репетиции.
Набираю номер Севера, но мне бесконечно вторит противный женский голос, что «абонент временно недоступен».
И когда в надцатый раз набираю его, словно заставляя себя поверить, что предательство не ходит со мной плечо к плечу, телефон вибрирует, уведомляя о прилетевшем смс от неизвестного:
«Привет от Марьяна. Если не хочешь встретиться со своим папочкой на небесах, ты встретишься со мной, Игорёша. Да, и передай зазнобе пламенный поцелуй. Последний. Потому что ты будешь моим».
– Сука… – шепчу и яростно вытираю сообщение. Не хочу, чтобы Вера из-за этой недоразвитой твари тревожилась.
– Что там, Игорь? – девушка напугана и взволнована. Неотрывно смотрит на дом, стискивая в руках ремешки шлема, и трясется, будто несколько часов простояла под проливным осенним дождем.
– Слушай меня внимательно, – поворачиваю ее к себе и, придерживая подбородок, заставляю смотреть в глаза. Вера плачет и сжимает губы. Мотает головой, потому что понимает, что я сделаю дальше.
– Нет-нет… прошу тебя, не надо.
– Я только посмотрю, вдруг Лисса выбежала. Нужно забрать ее. Я вернусь, ты меня слышишь? Веришь мне?
Кивает и прикрывает глаза. Я чувствую, как под пальцами горит кожа, вижу, как слезы, пытаясь утопить боль моей булавочки, льются по щекам сплошным потоком. Не хочу ее отпускать, словно рву сердце из груди, но я должен проверить.
– Будь осторожен, – шепчет она и тянется поцеловать, но я отстраняюсь и накрываю пальцем желанные губы. Запечатываю, словно беру залог меня ждать.
– Я вернусь. Несколько минут, и мы уберемся отсюда. Ты только не выходи из укрытия, не выдавай себя. Спрячься. Слышишь меня! Если… – вдыхаю гарь и плотный воздух, – Держи, – вкладываю телефон в ее холодную вспотевшую ладонь. – Найди Саньку, вдруг что. Или Давида. Им можно верить.
И, чтобы не тянуть время, срываюсь и, сгибаясь почти вдвое, бегу под забором к углу дома. В спину впивается жалобный шепот: «Гроза-а-а». Но я не оглядываюсь, потому что не могу Веру подвергать опасности и оставить любимицу в беде тоже. Я должен хотя бы убедиться, что ничего нельзя сделать.