– Глупости, – отмахиваюсь и прижимаю к себе вышивку. По телу скачет неуемная дрожь от вороха мыслей и волнения.
– Отвечаю! – Игорь тянется к портрету. – Невероятно, как тесен мир. Это бабушка Аделы?
– Да. Ее уже лет семь в живых нет. Вряд ли она, скорее, похожая.
Игорь хмурится, сводит густые брови, а затем поднимает на меня горящий взгляд:
– Знаешь, что она мне сказала?
– Что нужно меньше пить? – пытаюсь отшутиться и отмахнуться от горячей волны в груди, что заставляет меня верить в чудеса. В доме Аделы всегда что-то такое чувствовалось, наверное, потому мне и нравилось у нее оставаться.
Игорь ступает ближе, вырастает рядом исполином, накрывает своей тенью мои дрожащие плечи.
И шепчет:
– Звезда упадет – успей ее поймать.
Замираю напротив. Он держит фото, я картину. Мы смотрим друг на друга бесконечно долго. Я тихо плачу, уже не в силах удержать ползущие по щекам слезы, а Игорь говорит одними губами:
– Я поймал свою звездочку в тот день, поймал…
Глава 58. Вульф
Как держусь до вечера без сна – не знаю. Как мы выбрались с Дикого хутора тоже не знаю, потому что я еле переставлял ватные ноги. Если бы не Вера, я бы просто рухнул в снег и отключился. А ради нее дохожу до порога и даже подбрасываю дров в камин, чтобы мы ночью не околели.
Меня валит на диван, мышцы каменные, в голове полная каша из сомнений, страхов и желания наказать обидчиков моей булавки. А еще лицо бабульки перед глазами, что направила меня «ловить звезду». Звучит невероятно, но не верить своим глазам я не привык.
Вера что-то тихо играет в комнате на гитаре. Она чуть ли не приказала мне лечь отдыхать, да я и не против – в глазах будто стекло после вторых суток без сна, и плечи ломит, словно не дрова рубил, а меня долго и скрупулезно били палками.
Музыка и ласковый голос проникают в кровь и мчат по телу ощутимой вибрацией. Успокаивающей, но волнующей.
Засыпаю резко, также и просыпаюсь. Щелк! И открываю глаза.
Мягкий синеватый свет льется в окно сквозь тонкий тюль. Из кухни слышится тихое пение булавки, и нос щекочет сладкий запах выпечки и жареного мяса. Курочка-а-а… Желудок с урчанием выражает неземную радость, что его сейчас набьют до приятной тяжести.
– Доброе утро, мой дровосек, – Вера появляется в дверях.
Я хлопаю глазами, потому что под коротким красным передником прячутся тонкие ноги, а обнаженную грудь прикрывает небольшой лоскут ткани. Она явно решила искусить меня без оплаты, но так не пойде-е-ет. Я выбью из нее ответы на все свои вопросы. Даже если придется треснуть от перевозбуждения.
– Только не говори, что ты решила меня добить с самого утра? – хрипло проговариваю и прикрываю ладонью глаза. Она издевается! Облизывает пальчики по одному и улыбается. – Вера, ты же еще больна, оденься!
– Еще чего, – наигранно возмущается булавка в ответ. Как она так быстро выздоровела? – Я хочу тебя искусить. Видишь, использую тяжелую артиллерию, неприступный мой.
Смотрю сквозь пальцы на довольное лицо девушки и считываю коварную ухмылку. Вера оглядывается на камин и добавляет, понизив до шепота голос:
– Я немного перетопила сегодня. Мне стало жарко, да и тебе тоже, если глаза меня не обманывают, – поворачивается и многозначительно смотрит на мои бедра.
Во сне я скомкал одеяло и скинул его на пол, а каменный бугор в трусах очевидно дарит бал в пользу Веры.
Она ступает ближе.
– Завтрак готов, Ву-у-ульф.
Выставляю ладонь блоком.
– Мне нужно отлить, – смеюсь и убегаю через другой край дивана.
– Ладно, – хихикает Вера в ответ. – Ты напросился, – и она поворачивается ко мне спиной. О…
Я с рыком скачу на улицу босиком. Етить, вот это снега намело! Еще больше, чем вчера. И мороз до десяти давит.
– Оденься! – смеется вслед булавка. Ну, погоди, я тебе сейчас устрою эротические игры.
Возвращаюсь в дом, чтобы нырнуть в рабочие штаны, надеть высокие и грузные ботинки. Набрасываю дедову дутую куртку, что пахнет сеном и глиной, и иду рубить дрова.
Луплю так, что щепки разлетаются на несколько метров, а одна, зараза, влетает мне в лобешник. Прикладываю снег вместо льда, и он окрашивается малиновым. Поглядываю в окно, где за тонкой шторкой прячется моя неприступная крепость. Я вижу, как колышется ткань, знаю, что Вера наблюдает. Пусть любуется. Когда тело разогрелось, скидываю куртку и рублю с голым торсом. Пот катится по спине, а я все рублю-рублю-рублю... Пока ладони не начинают гореть, а гора дров не засыпает все вокруг меня. Складываю поленья на руку и иду в дом.