– Я не понимаю. А что случилось?
– Ты опять в обморок упала, а потом у тебя сильная кровь пошла… Я так испугался, – Гроза опускает голову на кровать и, как ребенок сопит, сдерживая слезы.
– Игорь, перестань, – поглаживаю его по волосам и хочу, наконец, признаться, как сильно его люблю, но нас прерывают:
– О, вы проснулись? Отлично, – Давид закрывает за собой дверь и подходит к нам ближе. Как всегда одет с иголочки, опрятен и чист. Разве что немного похудел, и в глазах появился необычный блеск, будто пока нас не было, что-то случилось.
– Давид, что с Верой? – волнуется Гроза, сжимает мои пальцы, снова целует и не отпускает меня.
– Есть две новости, шальные и влюбленные Грозы, – врач приподнимает бровь и продирает пальцами удлиненную стрижку. Смолистые волосы падают на лоб. – Хорошая и плохая. Начну с плохой: придется в больнице задержаться.
– Надолго? – пугается Игорь.
– Будем смотреть по показаниям, – уходит от ответа Давид, берет стул возле стены и со скрипом подтягивает его к моей кровати. – Вера, когда у тебя месячные были последний раз?
– В тюрьме, – сглатываю. – В середине января.
– А они были обычными? – он трет ребро пластиковой папки, что держит в руках.
– Ничего особенного я не заметила, разве что рвало меня сильней, и голова кружилась.
– Рустамович, к чему ты клонишь? – не выдерживает допрос Игорь.
– К тому, что у вас девятая или десятая неделя беременности и угроза выкидыша, – он протягивает мне снимок, а я моргаю и моргаю, чтобы прогнать видение. – Такое бывает редко, но при сильных нервных потрясениях случается выделения, и чудо, что ребенок не сорвался – у Веры сильный тонус, а условия… В деревне, в тюрьме… сами понимаете.
– Беременна? – зачарованно шепчет Игорь и смотрит на меня в упор, но я опускаю взгляд и узнаю в черном овале на снимке УЗИ маленького человечка. Ручки, ножки, голова…
Плачу, уткнувшись Игорю в плечо и шепчу:
– Я очень тебя люблю.
----------
Конец