— А твоя вызывает?
— После побега Джонни все жители Филадельфии попали под подозрение. Я лишь молю бога, чтобы англичане не узнали, кто он такой на самом деле — иначе ты окажешься в таком же опасном положении, что и я. По ее спине пробежал холодок, но она вздернула подбородок.
— Я без тебя не уеду.
— Даже если тем самым ты погубишь нас обоих?
— Но ведь они твои друзья!
— Да, друзья… пока. Если они заподозрят, что я мог оказывать Джонни какую-то помощь, они воздадут мне по справедливости, как они ее понимают.
Она гневно взглянула на доктора:
— Ты полагаешь, что я проговорюсь?
— Случайно. Отправляйся домой, — повторил устало Ноэль. — Уезжай в Мэриленд. Ты ведь должна заботиться о поместье своего покойного мужа.
— У меня прекрасный управляющий.
Ноэль пристально поглядел на нее.
— Пожалуйста, Кэти.
— Без тебя не поеду, — упрямо повторила она.
— Я уже тебе сказал, что не могу бросить свою практику. Я нужен здесь.
Слезы подступили у нее к глазам.
— И ради этого ты рискуешь жизнью?
— Риск будет куда меньше, если ты уедешь.
Взгляд у него стал умоляющим. За все годы, что они знали друг друга, так было впервые. Они поддразнивали друг друга, любили друг друга, часто спорили. Они никогда и ни о чем друг друга не просили.
Раздался стук в дверь.
— Миссис Кэнтрелл?
— Это майор, — сказала Кэти.
Ноэль не сводил с нее цепкого взгляда.
— Ты уедешь домой?
Но она так легко сдаваться не собиралась.
— Поговорим об этом завтра.
— Заеду за тобой в экипаже в два часа.
— Да почему же ты не хочешь зайти к Тэйлорам?
Он холодно взглянул на Кэти.
— Гэмбрелл и Хоу теперь знают о нашем родстве. Будем надеяться, что они не станут рыть глубже.
Сердце у нее упало. Зачем она приняла приглашение майора? Она никогда себе не простит, если тем самым поставила Ноэля под удар — и все из-за какой-то несбыточной детской мечты.
Ноэль, идя к двери, тихо предупредил:
— Будь с Гэмбреллом поосторожнее.
— О, я вполне способна о себе позаботиться.
— Неужели?
Как он смеет сомневаться! Однако Ноэль уже открыл дверь.
— Спасибо, Роджер, за то, что вы так щедро поделились со мной моей тетушкой.
Кэти заметила любопытствующий взгляд, который устремил на нее майор. Очевидно, его занимал вопрос, не сообщил ли Ноэль тетушке о том, что он женат — подробность, о которой майор скромно умолчал.
— Покойной ночи, Ноэль, — сказала как можно беспечнее Кэти.
— Покойной ночи, тетя Кэтрин.
Гэмбрелл подал ей руку, и она со словами: «Кажется, вы что-то говорили о танцах» — прошла мимо Ноэля в зал, где было полно английских военных.
Ноэль никак не мог решить — самому встретить Кэти у дома Тэйлоров или послать с экипажем Малькома. Наконец он решил, что поедет сам и один, хотя не желал оставаться с Кэти наедине. Когда она приезжала к нему, он собрал в кулак всю свою волю. Ему так хотелось сжать ее в объятиях, целовать, он хотел быть с ней. Увидеть ее накануне вечером было не менее тяжело, особенно когда она выступала под руку с Гэмбреллом. Майор ему никогда не нравился, он знал его репутацию в отношениях с женщинами. А Кэти была такая хорошенькая и соблазнительная, что устоять перед ее очарованием было просто невозможно. Ему захотелось схватить ее и отвезти домой, но это было бы настоящим крахом.
Немного помедлив, он постучал в дверь Тэйлоров. Дверь открыла сама Кэти. Он улыбнулся. И вдруг почувствовал слабость в ногах. Все это не входило в его планы.
— Ты вчера добралась домой благополучно?
— Думаю, тебе об этом уже хорошо известно. Я видела Малькома, который следовал за нами, когда мы возвращались.
— Я с ним поговорю на этот счет.
— Роджер Гэмбрелл вел себя как образцовый джентльмен.
— Он попросил разрешения навестить тебя снова?
— Да, но я ответила, что не знаю, как сложатся мои дела.
Он оглянулся.
— А где Тэйлоры?
— Они оба в лавке.
Ноэль подал ей руку, они направились к фаэтону, и он помог ей сесть. Ее рука в перчатке была такая теплая. Когда он сел рядом с ней, его обдало густым ароматом роз. Он вспомнил, как они скакали рядом в полях и ее темные волосы развевались за спиной, словно грива коня, когда она обгоняла его. Обычно он придерживал свою лошадь, но не потому, что хотел дать Кэти фору. Он просто любил смотреть на нее и восхищался присущим ей несгибаемым духом состязательности.
Господи милосердный, как же он ее любил! Как он любил ее всегда!
Жена его, Фелисити, была совсем другая. Темпераментом похожа на него, и отношения между ними были приятные, но не страстные. Она происходила из квакеров и к интимным отношениям в браке относилась настороженно. Она, как сам Ноэль, любила читать. Она часами могла вышивать гобелен или заниматься другим рукоделием. А Кэти ненавидела сидячий образ жизни.
Ноэль все еще встречался с родственниками покойной жены. Некоторых американское правительство заставило покинуть Филадельфию, и они вернулись в город только недавно, когда его заняли англичане. Филадельфийские квакеры, особенно тесть Ноэля, были против отделения американских колоний от метрополии и не скрывали этого, за что и пострадали в свое время. Ноэль ненавидел подобную нетерпимость.
— Ноэль! — тихий голос Кэти напомнил ему о его обязанностях, и он взмахнул поводьями. Да, так или иначе, но ему необходимо уговорить Кэти покинуть Филадельфию, но как именно этого добиться, он не знал.
Через несколько минут они доехали до его дома, и Ноэль помог Кэти спуститься, предоставив Малькому позаботиться о лошадях. Взяв Кэти за руку, он вошел с ней в дом, где на них накинулся Аристотель, впавший в экстаз от счастья.
Ноэль смотрел, как Кэти чешет собаку за ухом, а пес извивается от радости.
— Ты завоевала еще одного поклонника.
— И, полагаю, к нему ты относишься лучше, чем к майору Гэмбреллу.
— Да, отчасти, — покладисто согласился Ноэль. — Не хочешь ли бокал белого вина?
—Да.
Он подошел к низкому серванту и вернулся, неся бокал кларета для Кэти и стакан бренди для себя. Ноэль намеренно устроился подальше от нее, но Кэти села на ручку его кресла.
— Что-то ты слишком далеко от меня.
Воздух, казалось, звенел от напряжения. Ноэль почувствовал дрожь во всем теле, встал, отошел к камину и оперся о мраморную доску. На этот раз Кэти осталась там, где сидела. Он знал, что она больше не подойдет. Она села с ним рядом, а он ушел. Но достаточно ему вернуться и протянуть руку, а ей улыбнуться — и вся его хрупкая защита рухнет в одно мгновение. Если только он коснется ее, то уж ни за что от себя не отпустит.
Ноэль сделал глоток, взглянул на Кэти и едва не поперхнулся. Аристотель пытался взгромоздиться к ней на колени всем своим увесистым телом, но Кэти смеялась, глаза ее так и сияли добротой и весельем, она была неотразима.
— Аристотель!
Пес оглянулся и разнеженно посмотрел на хозяина.
— Аристотель, — повторил Ноэль более повелительным тоном, и тот нехотя, но сполз на пол.
— Все в порядке, — сказала Кэти.
— Он едва не раздавил тебя.
— Ну не совсем. И потом, мне нравится, как тепло он меня встречает.
Ее глаза смеялись, и, господи помоги, Ноэль приблизился и наклонился к ней. Она взяла его руку в свои, и глаза ее уже не смеялись. Магическое притяжение, что всегда существовало между ними, обратилось в желание, которое оба подавляли двадцать лет. У него задрожали губы — так ему хотелось ее обнять, но он все еще боролся. Однако их тянуло друг к другу, как два магнита, и он уступил все подавляющей жажде обладания, раскрыв ей объятия. Кэти упала в них и подняла лицо, чтобы губы их встретились.
— Кэти, — прошептал он хрипло.
Ноэль приник губами к ее рту сначала с бесконечной нежностью, которая уступила место чувству более сильному и требовательному. Кровь Кэти разливалась по жилам теплым медом, медленно и томительно, и она отдалась его поцелуям и ласкам. Вот наконец она и дома. И какой же он чудесный, этот дом. Тело ей уже не принадлежало. Никогда не испытанные ощущения обуревали ее: жгучий голод, мучительное напряжение пронизывало всю ее от шеи до больших пальцев ног. Все, что было в них с Ноэлем разного, противостоящего, вдруг расплавилось в огне невыносимой, непреодолимой жажды обладания. Он был ее героем, ее любовью. Ее жизнью. Она потратила даром столько времени из-за одного импульсивного поступка.