Карст вздохнул и тихо спросил:
— Может, позовёшь Неёлу? Возможно, у Карии нехватка или избыток Света.
— Нет, не хочу, — отрезал Гаад, — Жене Белика необходимо поддерживать своё Равновесие для рождения здорового ребёнка.
Понятно. Шанс на спасение у меня есть. Но та женщина ему дороже, чем я. Блин, это даже досадно, когда выбирают между твоей жизнью и чужой!
— А если… — Карст вдруг сжал его плечо, — Если мы потеряем эту хранительницу?!
— Я не знаю, что мне делать. Правда, не знаю… — Гаад опустил мою руку на одеяло, и устало закрыл глаза.
— Поешь, я твой любимый пирог приготовил, — прислужник его легонько похлопал по правому плечу, подмигнул, когда хранитель поднял взгляд на него, — Может, придумаешь что-нибудь, когда насытишься.
С большим трудом парню удалось заставить Гаада подняться: он его и тащил, и тыкал кулаком, и щипал, а под конец вообще кресло из-под Старейшины чернокрылых выдернул, внезапно. И тот пятой точкой об пол приложился. Вскочил, зарычав, покачнулся. Застонал от боли. И устоять смог только из-за чёрных крыльев. Взмахивал ими быстро, нервно. Сам стоял нетвёрдо. Лицо у парня перекосилось от боли, в глазах слёзы показались.
— Что с тобой?! — испугался Карст, — Ты… Тьмы перебрал?!
Э… А разве чернокрылые могут перебрать Тьмы?..
Гаад покачнулся. Карст успел подскочить, локоть его сжать, удерживая.
— Ноги… затекли! — отчаянно выдохнул чернокрылый, — Я их вообще не чувствую… будто не мои, — опять лицо его исказилось от боли, — О, как больно!
— Понятно, — грустно выдохнул его повар, — Ты из-за неё столько на одном месте просидел.
Так… Гаад даже не сдвинулся ни разу? Боялся, что совсем умру, если меня отпустить?.. Надо же… Он… заботился обо мне? Нет, дура, это он всё устроил! Это всё случилось из-за него! Он притащил тебя сюда! Он тебе не давал ни поесть, ни отдохнуть! Во всём виноват он сам. И пусть он как следует помучается!
Гаад ещё долго стоял, вцепившись в рубашку друга. Кажется, он всё-таки другом его считал? Или просто прислужником?
Я сдвинулась, стоя в кровати, проходя через неё и смотря ему в лицо. Смотрела, как он мучается, и испытывала злорадную какую-то радость.
Только… он сам был такой слабый сейчас! Глаза отчаянные… лицо от боли перекосило — сейчас кровь отчаянно по его сосудам рвалась, чтобы омыть изнутри онемевшее тело, долго прибывавшее согнутым. Если просто пересидишь, немного, уже неприятно покалывает, а он так несколько дней возле меня просидел. Возле меня… Эй, придурошная, тебе, что ли, совестно?! Он тебя мучил! Он!!!
Чуть погодя, тяжело дышавший Гаад выпустил рубашку рыжего. И осторожно его оттолкнул, мягко. Крылья ещё долго не убирал свои, большие, роскошные, чёрные… медленно наклонялся, руками двигал, немного приседал… так и эдак разминался…
— Может, позвать кого? — заботливо спросил Карст, которому в тягость было смотреть, как его хозяин мучается.
Или, всё-таки… не хозяин? Может, Карст считал его своим другом?.. Блин, а мне-то какое дело до них?!
— Нет, — тихо выдохнул Гаад, — не надо. Я сам справлюсь.
Так он разминался понемногу. И потом вообще из комнаты ушёл. Точнее, пошёл, убрав как-то крылья. Но у порога почти покачнулся. Карст не успел его подхватить. Но Гаад устоял сам: вызвав свои крылья, судорожно ими взмахнув, он всё-таки удержал равновесие. И, тяжело вздохнув, вышел из комнаты в коридор. Медленно спускался — шаги были тихие, мягкие, осторожные.
Карст задержался в комнате, задумчиво смотря ему вслед. Потом опять к кровати подошёл.
— Слушай, Кария, — тихо произнёс повар главного злыдня, смотря на моё безучастное тело, — А тебе самой не хочется вернуться?
С чего бы? Куда? К кому?..
Часть 1.13
Я ненавижу лечиться и ненавижу болеть! Выбросить бы тот жуткий кусок прошлого, который вспоминаю с таким содроганием! Но… Может, не стоит? Вдруг вместе с ним я выкину и часть себя?..
Как-то одноклассница притащила какой-то мяч или шар и попросила всех его надуть. Девчонки пытались, но быстро бросали. Что-то дёрнуло меня попробовать. Жуть. Такая толстая резина! Или из чего эта дрянь была сделана? Но благодаря упорству я смогла его надуть, пусть и не целиком, но больше, чем остальные…