Как ни пытаюсь сосредоточиться, внутри меня только обрывки какой-то информации. Понимаю совсем чуть-чуть: в этом мире Равновесия нет. И во мне его нет. Так что мы очень похожи. Потому-то и притянуло меня, то ли по выбору души моей, то ли по зову его.
Здравствуй, мир неведанный! Горемычный мой, будь здоров!
Есть здесь люди сильные, они ой как много изменить бы могли, да только сломаны, та же буря в душе, те же осколки чувств, тот же стон по утерянной гармонии. Может, мы вместе сможем что-то исправить, если уж поодиночке не удалось?
А Карст хоть и обычный, из людей, но сердцем чувствует, где-то в уголке сознания понимает он, что в данной ситуации, когда я вот-вот утону в пучине хаоса, белокрылых хранителей сюда никто не пустит, да ради меня из них никто и не придёт, а единственная изначальная хранительница далеко, моих сил уже не хватит вырваться. И есть один только путь, чтобы привести меня к Равновесию. Нет, есть другой, он всегда был, я это чувствую… А спроси меня кто сейчас: так и не смогу объяснить. Но пока в сердце моём много злобы, много боли да океан горечи разливается, смогу ли я пойти по изначальному пути? Мне пока только один выход, да с чьей-то помощью. Только море Света да бескрайняя гладь теплоты нужны. Это есть у всех изначальных хранителей, да у белых что-то осталось, пусть и не в таком чистом виде, как в старину.
Страшно когда в душе море хаоса бушует, волнуется, плещется… Только каждую ночь сменяет рассвет, да во мраке и холоде бездонного неба сияет хотя бы одна прекрасная звезда. Значит, выход есть. Он был и будет. И у меня есть ключ от этой беды да возможность выйти в новую жизнь. Там, где буду кому-то чем-то полезна.
Чувства спутались в клубок желаний. Торчат оттуда концы да петли мыслей.
Карст на грани. Он перед выбором. Если решится — спасёт меня, которая ему никто, а ещё станет одним из тех, кого так люто ненавидит. Я не знаю, как бедняга жил с тех пор, как его родственники и знакомые погибли. Только чувствую, сколь сильна была его ненависть к устроившим эту бойню. Каково же тебе, выпавшему из Равновесия, несколько лет терпевшему боль, стать одним из них? Каково ж тебе придётся перед немногими своими друзьями из здешних? Может, они тебя вышвырнут и забудут и дружбу, и все свои обещания. Или зверски убить захотят.
Ты всё это понимаешь, правда, Карст? Если не умом, то сердцем точно! Я не жду от тебя помощи. Если уж мне-то плохо, то почему ты должен жертвовать собой? Признаюсь, когда-то мечтала, чтоб и остальным стало так же плохо как мне, чтоб они наконец-то поняли, какая бездна отчаяния живёт во мне. Только сейчас поняла: это всё ерунда, но твой выбор… твой выбор…
— Если бы я только мог, о Небеса!.. — слетело с губ парнишки.
Милый, да зачем же ты? Не надо! Оно того не стоит!!! Я… я ничего не могу сама! Я просто бесполезная. Самая обычная. Хуже, чем обычные. Я ничего не смогу изменить. Я…
Что-то тёплое и светлое появилось в нём, где-то около сердца или солнечного сплетения. И большие красивые белые крылья появились за его спиной.
Поздно. Назад пути у Карста не осталось. И полоса Света скользнула с ладони новоявленного белого хранителя. Мягкая, тёплая полоса… А меня так и потянуло к нему, к этой приятной, ласковой силе, которая родилась в нём.
Рыжий почувствовал, как мне это необходимо, шагнул к кровати, приподнял моё тело, обнял. Его сила заструилась вокруг нас, разлилась по комнате и та невидимая, но что-то чувствующая, как-то думающая часть меня ощутила её. Какая чистая сила! Какая живительная и необходимая… Как глоток воздуха около приоткрытой балконной двери, как глоток жизни в мёртвом помещении, прожаренном обогревателем… Зимний холод может быть сладким после духоты…
Я потянулась к источнику тепла и света всей душой. И всё вокруг меня вздрогнуло, поплыло, смешалось…
А его сила намного чище, чем у многих хранителей, пришедших после изначальных…
Вздрогнув, очнулась. Белый хранитель обогревал меня своими руками, дыханием, силой. Мир, ещё недавно злой и печальный, суматошный, отчаявшийся, вдруг стал спокойным и уютным. В таком можно ещё пожить.
Часть 1.15
Я бы и дальше притворялась сонной или бесчувственной, но новая сила кипела во мне, бурлила. Так хотелось вскочить, кружиться, смеяться, пройтись в танце, постоять на голове, плюхнуться в ледяную воду…
Пожалуй, в таком состоянии и из окна бы выпрыгнула и — взлетела.
Я шевельнулась, открыла веки, развернулась, заглянула в такие притягательные глаза. И увидела в них, как из глубины души Карста вырывался наружу невиданный мною раньше свет. Смутилась, отодвинулась.