— А ты какая-то странная… Может, и вовсе чокнутая, — задумчиво произнёс Карст.
Метнула на него злобный взор — часть ложки, которой он мешал что-то в котелке, отвалилась от ручки и бултыхнулась в суп.
— Постой, а ты… а тебя случаем… — Гаад как-то подозрительно заволновался.
Возмущаюсь:
— Нет, меня в детстве с печки не роняли! И вообще, всё у меня с головой нормально!
— Да нет, ты… — карие глаза заблестели то ли от радости, то ли от какой-то догадки.
— Так да или нет? И что с того?
— Ты — Вера, так?
Ворчу:
— Угу, твоя вера! Воплотилась и пришла, чтобы всё в твоей жизни изменить!
Мой мучитель вдруг оказался возле меня, плечо моё сжал, осторожно. Взволнованно произнёс:
— Ты же не Кария! Тебя на самом деле Верой зовут!
Рыжий утопил остатки ложки. А почему бы не сделать из неё суп? Если уж кто-то сварил кашу из топора.
— Вера! Вера! Вера! — повторял мой мучитель.
И как ни скрывала я, радость от звучания родного имени всё-таки прорвалась наружу, отразилась улыбкой на лице. Милое моё имя, как же я по тебе соскучилась! Кажется, кусочек прошлого вернулся ко мне! Такой нежный, приятный…
— Точно, ты — Вера! — произнёс Гаад радостно, — Интересное имя! Впервые такое слышу!
И в следующий миг уже на прежнем месте сидел.
Вроде бы он чувствует, где правда, а где ложь. Но в моём видении какого-то мощного Посланника убил чернокрылый. А вдруг и меня?.. Нет, нельзя говорить, что я не из этого мира. Но что же делать? О, а если отвлечь его от вопросов о моей родине мелкой правдой?
Посмотрев ему в глаза — его взгляд зацепился за мой — серьёзно сказала:
— У моих родителей долго детей не было, но они верили, что хотя бы один ребёнок у них родится, и всё равно, сын ли это будет или дочка. Потому и назвали меня так. Только мне это имя не нравится: оно какое-то совсем уж простое и блёклое.
— Ничего подобного! — пылко сказал черноволосый, — Очень поэтично звучит! Вера… Вера… Моя Вера…
Срываюсь на крик:
— Я сама своя!
— Кстати, очень символично, вам не кажется? — заметил Карст, поворачиваясь к нам, — В жизни Гаада не было ничего радостного, но он продолжал верить, что когда-нибудь найдёт способ всё изменить, исправить. И вдруг повстречал девушку по имени Вера! Может, это знак Небес? И у нас всех есть какой-то шанс? И у нашего мира есть возможность…
— Размечтался! — буркнул Гаад, — Неужели, ты всё ещё веришь в милосердие Небес? После всего, что они с тобой сделали?! Кстати… — он посерьёзнел и как-то угрюмо глянул на рыжего.
— А чего вам ссориться-то только от того, что он — белый хранитель, а ты — чёрный? — влезла я, — Живите себе вместе. И если Гааду не удастся восстановить Равновесие его даром, то Карст с этим справится!
— Как-то ты много знаешь, — Старейшина с подозрением прищурился.
— Ну, так я ж не обычный человек!
— А кто? — парень мрачно прищурился, будто желая просверлить меня взглядом насквозь.
Или раздеть. Содрать всё тело, оставив только мою душу, чтобы чётко видеть её. Брр, мерзкие ощущения!
— Да мне-то откуда знать?
Черноволосый мрачно проворчал:
— Ты большая вредина, от которой нет никакой пользы!
— Можно подумать, это я просила Небеса, чтоб они больше Посланников не присылали!
Зависла напряжённая тишина. Упс, мне ж не полагается всего этого знать! Даже если Гаад и ляпнул такое на неком священном месте, где можно докричаться до кого-то сверху, мне-то откуда знать? Он лично мне не говорил. А знали лишь он, да то блондин. Вот как мне объяснить? Ой, а мне сон приснился. Ой, а мне примерещилось. Вера, ты, блин, ещё и про звезду ему скажи! Ту, о которой мечтал добрый мальчишка по имени Гаад, который тебе как-то раз приснился! Уж как над тобой этот-то посмеётся! Главному злыдню мира явно нету дела до звёзд: ни до существующих, ни до создания новых. Ой, я ж недавно Карсту сболтнула… Ох, неужели, в моих снах и видениях было что-то настоящее?!
— Даже Посланники не знали о нас столько, сколько известно тебе! — проворчал Карст.
— Нет, некоторым было известно многое, — Гаад как-то странно смотрел на меня, моё тело, нет, немного сбоку от меня, — Но по Карии… По Вере ясно, что она — не Посланница. Она может быть только хранительницей, да и то какой-то странной. У всех сила сразу проявляется, а у неё сидит внутри и ни ей, ни другим не поддаётся.
— А шиш я тебе мной управлять дам!
Сказано — показано. Запоздало дошло, что в их мире этот жест может означать что-то другое. В той стране, где жила как Кария, фиги точно не складывали.
Рыжий фыркнул:
— Никак, Небеса исполнили твою просьбу — и послали тебе чокнутую Посланницу, которая ничьим словам не поверит и ничего этому миру не даст! Зато ты просил такую.