Раз, не выдержав, выбралась со своего кресла у окна, шаль и крючок прямо-таки бросила на сиденье. Петля сползла незакреплённая — и веер из столбиков с одним накидом почти весь распустился. Да что мне до этого! Там человеку тяжело, а я тут буду о красоте своих шмоток думать?! Или, всё-таки, не человека?.. Но всё равно тяжело.
Бродить вокруг дома — в лес углубляться было страшно — мне вскоре надоело. И мрачно пошла на кухню. Корнеплоды почти все уже закончились. Разве что от окорока откромсать побольше. А тут ещё неподалёку грядки с зеленью. И ещё заросли подорожников и одуванчиков, из которых на моих глазах Карст что-то щипал на салат. Я вообще в его салате ощутила подорожник, ботву свёклы и, слегка, морковки. И, судя по виду, даже одуванчика листву предприимчивый парень использовал. Но у него эти листья не горчили вообще. А я как отщипнула и попробовала, так с омерзением сплюнула. Тьфу, горечь! И как только он умудрялся?! И ещё, блин, он парень, а я…
Гаад пришёл на кухню скоро. Я уж суп почти целиком мясной поставила. И салат уныло нарезала. Он пришёл… Значит, Карст…
— Карсту приготовить? — подняла на хранителя радостные глаза.
— Бессмысленно, — ответил тот бесцветным тоном.
— Что, совсем?..
Я дёрнулась, поскользнулась на листе, выпавшем из корзины, нож выронила…
И упала бы, приложившись об стол физиономией, если б меня не подхватило… чёрное крыло! Так и застыла, растерянно. А оно было такое большое, мягкие такие перья. Растерянно встала, погладила по чёрным перьям рукой.
— Будешь мои крылья щупать, я сам у тебя чего-нибудь пощупаю! — мрачно отозвался чернокрылый парень.
— Ч-что? — испуганно посмотрела на него, крыло выпустила.
Крылья чёрные и огромные тут же исчезли. И он как будто бы стал обычным. Взглянул на меня сердито, на груди взгляд задержал.
— Что-нибудь точно облапаю.
И, намёк поняв, смущённо отвернулась. Потом, запоздало осознав, что что-то такое в нём было, неправильное, резко повернулась обратно. Гаад в этот миг на стол нож окровавленный положил, что успел подхватить. Видимо, прямо рукой. Рана очень медленно затянулась. Хранитель руку быстро осмотрел, смыл кровь в ведро для грязной воды.
Блин, а он сам на себе раны лечить может! Вот повезло!
Молодой мужчина спокойно воды зачерпнул, потом вымыл руки, перегнувшись зачем-то через подоконник, воду выливая наружу. И даже снова воды зачерпнул, пол ковшика выпил, большого.
И как-то… тошно мне стало. Резко так. Неожиданно. Потом вскрикнули неподалёку за домом. Гаад, ковшик отбросив, прямо через окно выпрыгнул. И я, чуть помедлив, полезла за ним, подобрав длинный подол. Эх, как в платьях-то тяжело!
За домом собрались шестнадцать человек: двое стариков, шестеро парней и восемь мужчин среднего возраста. И они стояли у…
Вскрикнув, отшатнулась. Но, поскольку им было не до меня, то никто меня не подхватил. И больно мягким местом об землю и камень припечаталась.
У человека, лежавшего на земле, живот был разорван, и даже часть внутренностей выходила наружу. Его одежда и место вокруг него были залиты кровью.
— Не смотри, — мне на плечо легла рука.
Обернулась — незнакомый мужчина стоял возле меня. Хмурой, бородатый. Хотя его одежда мне чем-то напомнила русскую дореволюционную военную форму. Странное ощущение.
Гаад опустился возле неподвижного тела, собирая выходящие наружу куски плоти и осторожно укладывая их обратно. Я поспешно отвернулась, и меня вырвало прямо на меня державшего хранителя.
— Что с ним? — спросил Старейшина бесцветным голосом.
— Поспорил со мной, что ещё одного тигра пристрелит, — отозвался незнакомый мне парень.
— Шкуру, значит, искал… — Гаад вздохнул.
Моё внимание привлекли странные, шуршащие звуки. Они от дома шли. Невольно покосилась туда.
Карст шёл с трудом, сильно шатаясь, волоча ноги. Взмокший от пота, волосы слиплись на лбу и на шее, под глазами тёмные круги, бледный до жути.
— Уходи, — резко приказал глава тёмных.
— Не могу… — с трудом выдохнул рыжий, — Смотреть… как он… страдает…
Парень оттолкнул руку бросившегося к нему Сэнтриера. Медленно до трупа доковылял. Обезображенное тело дёрнулось. И снова притихло. Гаад поднялся, смахивая кровь на землю, глухо сказал:
— Кончено.
И собравшиеся уныло опустили головы, примолкли. Кто-то сгорбился.
Карст однако доплёлся до мёртвого, рухнул возле него на колени. И вдруг ладони ему на плоть разорванную положил.
Ничего не случилось. Мгновения мучительного ожидания. Резкий окрик Гаада: