— Теперь ты должен сделать выбор. Один выбор. Раз и на всегда, — Старейшина сжал его подбородок, заставив взглянуть на чернокрылых, которые встали почти вплотную друг к другу, одной стеной и теперь с неприязнью смотрели на Карста.
Чуть выждав, Гаад произнёс:
— Ты можешь остаться на Чёрной земле навсегда — и никогда не выходить в мир людей. Будешь лечить нас и наше пространство.
Белокрылый поднял растерянный взгляд на него. Голос державшего его заледенел:
— Или сегодня ты навсегда покинешь Чёрную землю — и больше не будешь разговаривать ни с кем из нас, — криво усмехнулся, — Разве что по делам, — встал за ним, снова руки положил ему на плечи, — Выбирай, Карст. Только Чёрная земля или же весь мир в придачу к Белой земле?
Ничего себе выбор! Или вечно сидеть здесь в плену или получить возможность выбираться к людям, но тогда его вышвырнут отсюда?!
— Если хочешь, я дам тебе два дня, — тихо сказал Старейшина и, чуть сдвинувшись, сурово посмотрел на рот открывшего Отрада — и тот тотчас же его закрыл.
— Нет, — тихо сказал Карст, — Мне не нужно время, чтобы сделать выбор. Я выбираю вас.
Бедный парень! Выбрал всю жизнь провести здесь как пленник! Это несправедливо.
— Я тебя не спрашивал, Кария, — вдруг холодно сказал Гаад, посмотрев мне в глаза.
И мне, распираемой противоречивыми эмоциями, пришлось смолчать.
А чернокрылые, одарив белокрылого ненавидящими или презрительными взглядами, молча разошлись. Бедный Карст! Зачем он выбрал их?!
Но он вместо того, чтобы расстроиться, вдруг шмыгнул носом и порывисто, крепко сжал Гаада в объятиях. Тот его сильно хлопнул по спине.
— Завтра приготовишь мне что-нибудь поесть, а пока отдохни.
— Да хоть сейчас! — радостно заверил рыжий.
Старейшина за ухо его схватил. Не таскал, не дёргал. Для виду.
— Нет. Завтра. Не корми меня Тьмой, — мрачным взглядом смерил меня, — Один день я твою стряпню ещё потерплю.
Что?! Я так мерзко готовлю?! Но я нормально готовлю! Я же знаю! Я пробовала сама!
Карст улыбнулся мне — широко и тепло — и у меня как-то вдруг стало спокойно на душе. И ушёл в свою комнату в доме главного злыдня. А сам хозяин Чёрной земли углубился в лес. Проверять, что там живёт, мне не хотелось. Да и… Карсту надо бы поесть, он едва живой. Хотя и вылечил того неблагодарного свина, однако же сам выглядит больным и усталым. Целитель который не может исцелить сам себя? Странно. Но того гада он спасать кинулся. И меня.
Я металась на кухне как загнанный зверь, на стол имеющиеся ингредиенты собирая. Суп поставила из того, что было.
Снова начала злиться. О, как я зла! Что им всем сделал несчастный Карст? Этому мерзкому Гааду, что запер его здесь, чтобы самому было что вкусно поесть, этим другим чернокрылым, которые отвернулись от товарища, едва у него отрасли белые крылья, после того, как спас одного из них. Как вы могли осудить того, кто спас жизнь одному из вас?!
Метнувшись к ведру с водой, налетела на посудный шкаф. Тот покачнулся, хрястнуло что-то под ним, посуда посыпалась… Глиняная и деревянная…
Но осколки не долетели до меня… и тот деревянный резной ковш, что упал на плиту, разбив горшок с супом, уже горячим, отчего брызги его содержимого во все стороны полетели… он тоже не долетел до меня…
Крепкие сильные руки рванули меня к себе, обняли. И большие чёрные крылья заслонили от осколков и горячей жижи.
И я робко замерла, прижатая к чужой груди, где сердце чужое спокойно билось, невольно моё, сорвавшееся было на бег, усмиряя… ощущая прохладную, гладкую ткань его рубашки… щекой к его густым и немного жёстким волосам, выбившимся по тёплой щеке… кажется, он немного пах шалфеем… и был ростом с меня или даже чуть ниже… а перья его крыльев, касавшиеся руки, у задравшегося рукава, были нежными… и даже немного тёплыми…
И я как-то не расслышала звон бьющейся посуды… хотя вроде бы это было…
Просто… так спокойно… было так спокойно…
Крылья вдруг исчезли, хотя, кажется, мне хотелось бы ощущать их прикосновения ещё, немного тяжёлые, но тёплые и нежные. И Гаад меня выпустил, отстранил от себя, сжимая мои плечи в своих руках. Но, впрочем, сжимая не больно.
Он вроде бы был худой… не широкие плечи… а руки сильные… но почему-то от их прикосновений сейчас не было страшно…
Мы замерли, растерянно глядя друг на друга.
Часть 1.21
Быть рядом с главным из приспешников Тьмы… не страшно… спокойно… А его карие глаза в окружении густых чёрных ресниц, брови, изящные, хотя и немножко неровные… глаза у него красивые… хотя и непривычной формы…