Ещё с пару часов я растерянно наблюдала за тем, как главный злыдень серьёзно копает коренья лопухов и каких-то других, незнакомых мне растений. На меня он, впрочем, порою многозначительно смотрел, что придавало мне ускоренья. Хотя я кроме лопухов и цикория — мы на него наткнулись чуть позже — и не знала ничего.
Потом, почти у дома, я поскользнулась на мине, коварно заныканной коровой на нашем пути незадолго до нашего прихода. И с воплем полетела на шедшего рядом и не ожившего такой подлости Старейшину. Устроив звездопад из кореньев, мы упали в кусты папоротника. Гаад, а сверху лопатка и я.
— А-а-а, нет, только не папоротник! — взвыла я.
— То есть, валяться на мне тебе нравится? — возмутился парень, — Но только папоротники совсем не устраивают, да?
Сначала пришёл ужас от осознания того, что он меня не так понял. Да ещё и так! Да ещё и главный злодей чужого мира! Да ещё и… ой!
Его рука вдруг выпуталась из папоротников и легла на мою талию. Нет, ладонь сдвинулась выше, к груди. Точно не так всё понял. Но, нет, я не…
— Слушай, я не…
Пальцы мужчины сжались на моём платье. Он приподнялся, упираясь в землю другой рукой. Его губы задели мочку мою уха. А губы у него нежные. А запах шалфея стал чуть тише, чуть выветрился. Приятный запах. Успокаивает… Блин, но ситуация!
Тут бы сдрапать или отскочить заизвиняться, но я от паники оцепенела.
— Что? — спросил он резко, прямо в моё ухо.
А я эдак теперь полулежала на его груди и руке. И вот сейчас, когда парень напрягся, ощутила его мускулы. Всё-таки, они у него были. Молодое, здоровое, сильное мужское тело… прямо подо мною… И этот манящий запах шалфея… И крови.
Часть 1.23
Взгляд мой скользнул в сторону, по моему плечу, по моей руке и его рядом. Ох, по моей распоротой руке. От ужаса, что он всё понял по-своему, или же завороженная им или запахом шалфея, не сразу заметила саднящую боль в руке. А руку мне порезало серьёзно, вот рукав распорот, в крови и земле. А вид моего предплечья… Брр, ненавижу на свои собственные раны смотреть, особенно, глубже царапины. Столько кровищи… Аа, точно лопатки!
Гаад мрачно столкнул меня. Прямо в папоротник. Из которого я выскочила так, будто меня только что змеюка какая-то укусила за… Кхм, а ведь могла!
Глядя, как я отступаю от папоротников, парень расхохотался. Громко, весело.
— Я-то думал, что Старейшина чернокрылых — самый страшный в мире! — он опять засмеялся, — И ты вроде подала мне такую надежду, что я самый-самый, из всех самых страшных! А ты-то, оказывается, больше всего боишься папоротников!
Обиженно потёрла раненную руку. Пробурчала, косясь на злополучные заросли:
— А вдруг там змеи?
Гаад открыл было рот, но вдруг покосился на мою руку — и ничего ядовитого больше не сказал. Я взгляд уныло опустила, скользнув по его изгаженным землёй штанам — на чёрной материи сероватые комки смотрели особенно заметно, будто россыпью звёзд из Млечного пути на чёрном осеннем небе. Ой, у него самого штанина правая разодрана. И… Упс, я его колено тоже зацепила. Только у меня рана узкая и ровная, а у него углом — прямо на край лезвия напоролся.
Мрачно посмотрев на меня, он ступил ко мне. Я робко отступила. Под ногою что-то чавкнуло. Гаад вдруг оказался прямо передо мной и руку за моей спиной протянув, рванул меня к себе.
— Не начинай, — проворчал, — Я понимаю, что ты любишь коров и полёты, но я их ненавижу. Особенно, сейчас.
Оттащил меня, рванув на себя, подальше от опасного места. Странное ощущение, когда тебя вот так вдруг неожиданно рванули куда-то, когда моё тело устремляется вслед за чьим-то. А ещё ощущение силы в его руке. Нет, я, конечно, обиделась за то, что он меня дёргает и тащит куда-то. Но, всё-таки, он заботился обо мне, даже после того как я его повалила. Даже после того, как ногу изранил свою из-за меня. И это не первая гадость, подаренная ему лично мною.
Выпустив меня, этот странный злодей, не чистокровно какой-то злодеистый, несколько мгновений смотрел на рассыпавшиеся клубни. Потом снова на мою рану. Вдруг уверенно шагнул ко мне, протянул руку с раскрытой ладонью.
— Дай, я посмотрю.
В первое мгновение испугалась возможности оказаться рядом, попасться в эти сильные худые руки. Но Гаад как-то странно смотрел на меня. Спокойно. Да и… Сам-то ранен, из-за меня, в земле извозился, добычу растерял, но всё равно сначала думает мою рану осмотреть. Или же отомстить?..