Да, он снова ее ударит, причем без всяких угрызений совести. А что она приобретет? Пусть не в ее характере терпеть, но логика событий такова, что ей остается только ждать.
– Ты презренный шакал, – проворчала она. От оскорбления у мужчины начали раздуваться крылья носа.
– Александра, ты не знаешь даже половины правды, поэтому веди себя хорошо. – Он замолчал и направил коней в укрытие тени деревьев, стоящих недалеко от. домов и показывающих, что город близко.
– Мы оставим лошадей здесь, – произнес он. Люсьен первым спрыгнул с коня, потом снял ее. Было еще темно, Александра не могла разглядеть его хорошо, но знала, что он размышляет, можно ли ей доверять. Она не собиралась ему подчиняться.
Будто прочитав ее мысли, мужчина предупредил:
– Учти, ты знаешь, что будет...
Затем он переключил внимание на грузы, привязанные к седлам. Тщательно отобрав все, необходимое для путешествия по морю, он отложил вещи, предназначенные для сухопутной его части.
Оставив девушку стоять в стороне, де Готье подошел ко второй лошади.
– Тебе надо переодеться, – бросил он через плечо.
Отбросив верхнее одеяние, Александра повернулась и побежала в направлении зданий. Ноги увязали в земле, замедляя бег, но мужчине будет тяжелее бежать. Девушка наивно полагала, что сумеет удрать, ведь ее пятки не болят после экзекуции.
На мгновение ей показалось, что она слышит его шаги и дыхание за спиной, но тут же посчитала это плодом своего воображения. Единственной возможностью догнать ее было взобраться на лошадь, но он не осмелится сделать этого, потому что боится шуметь.
Когда он внезапно очутился рядом, Александра почувствовала огромное изумление. Люсьен подставил ей подножку и, за секунду до падения вытянув руки вперед, девушка шлепнулась на землю. Она задыхалась от быстрого бега, ладони саднили от боли, лицо было перепачкано землей. Сейчас она хотела только одного – отдышаться, но никак не могла набрать воздуха в горевшее горло.
– Маленькая дурочка, – прошептал Люсьен ей на ухо. Подняв ее, он встряхнул свою добычу и поставил на колени. Запрокинув голову, Александра жадно вдыхала воздух.
– Дурочка, – пробормотал он снова, впиваясь сильными пальцами в ее хрупкие плечи.
Отдышавшись, она взглянула ему в лицо.
– Дурочка? – негодовала Александра. – Это потому, что не позволила тебе увезти меня... туда, куда я не хочу... не хочу ехать?
Надеясь привести ее в чувство, мужчина резко встряхнул девушку за плечи.
– Я заключил договор с твоей матерью и собираюсь выполнить его. Можешь драться со мной всю дорогу, но ты поедешь в Англию.
– Нет, не поеду!
Люсьен раздраженно проговорил:
– Почему ты так боишься перемен, Александра? Поверь мне, они к лучшему.
– Не перемен я боюсь, – произнесла девушка, солгав себе и ему. – Я хочу возмездия. Лейла не останется безнаказанной за то, что совершила.
– Да, и Халид проследит за тем, чтобы восторжествовала справедливость. С первой женой поступят так же, как она поступила с твоей матерью.
Александра благодарила сейчас темноту за то, что де Готье не видел ее глаз, полных слез, и трясущегося подбородка.
– Я не успокоюсь до тех пор, пока это дьявольское отродье не испустит дух на моих глазах.
– И что потом? Ты выйдешь замуж за ее сына и проведешь всю свою жизнь в гареме этого Богом забытого городка? А твои дети, которых ты будешь растить в постоянной тревоге за них, опасаясь интриг, которые уже свели в могилу твою мать?
Девушка старалась не поддаваться отчаянию.
– Это не твое дело, англичанин, – процедила она сквозь зубы. – Если ты хочешь бежать, убегай, но оставь меня в покое. У меня нет намерения когда-либо ступить на землю Англии.
Люсьен рывком притянул ее к себе, обнял за талию и приподнял ее подбородок.
– Отпусти меня! – неуверенно потребовала Александра. Девушка пыталась остаться равнодушной к его ласкам, но тело не подчинялось голосу рассудка и бунтовало. Она с отвращением прислушивалась к себе и ненавидела себя за теплую волну, рождавшуюся где-то внутри, за предательски затвердевшие соски, за все эти, неподвластные ее воле, эмоции.
Зажмурив глаза, Александра боролась с чувствами, стараясь думать о событиях прошедшей ночи. Память услужливо рисовала картину первого появления Люсьена в гареме. Будто сторонний наблюдатель, она видела и слышала слова матери о новом евнухе: к его поступкам нужно относиться снисходительно... он враг Байярдов.
Де Готье поднял голову.
– Можешь сопротивляться моим ласкам, если хочешь, – произнес он внезапно охрипшим голосом, – но с Рашидом ты не испытала ничего подобного.
Рядом со своим лицом девушка видела мерцание его глаз.
– Сомневаюсь, что ты когда-нибудь желал меня, Люсьен. Тебе просто необходимо было завоевать мое доверие, чтобы увезти в Англию.
Мужчина дотронулся до ее лица, большим пальцем провел по припухшим губам.
– Для того, чтобы завоевать свободу, я сделаю все возможное, но желание нельзя чувствовать по приказанию свыше. Оно или есть, или нет.
– Ты думаешь, я тебе поверю?
– Да, Александра, думаю. Я говорю тебе открыто, что одна мысль о том, как я вхожу в тебя, сводит меня с ума. С каким наслаждением я бы разрушил преграду, что охраняет твою девственность, целиком погрузился бы в тебя. – Он схватил ее руку и прижал ее к своей восставшей плоти. – Одно воспоминание о твоем неповторимом запахе заставляет меня бешено желать тебя и страдать. Я давно не испытывал ничего подобного к женщине.
Слова де Готье потрясли Александру, но упрямое желание остаться подсказало слова, которые ее мать просила никогда не говорить.
– Но я уверена, что ты действительно испытываешь огромную ненависть к Байярдам.
Люсьен переменился в лице.
– К Байярдам? В какие игры ты сейчас играешь, Александра?
Девушка облизала внезапно пересохшие губы.
– Никаких игр. Я просто говорю о том, что моя мать побоялась открыть тебе. До того, как быть украденной из дома и проданной в рабство, Сабина, под этим именем ты знал ее, звалась леди Катарина Байярд Корберрийская и была женой Джеймса Байярда. Я их дочь.
Люсьен боролся с нахлынувшими чувствами. Боже мой, он так рисковал, чтобы помочь этим Байярдам, в то время, когда уже двадцать раз мог убежать из этого дома... Внезапно все встало на свои места – реакция Сабины на его документы, несхожесть девушки с Джаббаром.
– Мы с тобой враги, – продолжала Александра. – А если это так, то тебе вовсе не обязательно выполнять условия сделки, заключенной с моей матерью. Таким образом, я освобождаю тебя от твоих обязанностей.
Оттолкнув от себя Александру, де Готье поднялся. Гнев кипел в его жилах.
– Вонючие Байярды! – закричал он, обращаясь к безмолвному равнодушному небу. – Я должен был догадаться. Как я мог быть так слеп?
Почему так больно в груди, разве она не добилась того, чего хотела? В конце концов, его презрение – ключ к ее освобождению.
Люсьен рассеянно провел рукой по своим растрепанным бронзовым волосам, припоминая прелестную рыжеволосую девушку, на которой женился Джеймс Байярд. Он видел ее один раз, в ранней юности, когда его пленником держали в Корберри. К несчастью, юный де Готье обращал мало внимания на жену врага, так как все его мысли были заняты побегом. Побег удался, а месяцем позже жена Байярда исчезла.
– Я хорошо помню, как пропала леди Катарина. Как я могу забыть об этом, если в ее похищении обвинили де Готье? – Сказав это, он посмотрел на стоявшую на коленях Александру. – Ты знаешь, что наша семья практически голодала следующую за исчезновением зиму?
Александра отрицательно покачала головой.
– Как я могу знать, что произошло в Англии после похищения моей матери?
Де Готье горько рассмеялся.
– Да, в самом деле. Но я расскажу тебе, что произошло.
– Я не хочу...
– Джеймс Байярд сжег половину нашего урожая, – перебил ее Люсьен. – И он уничтожил бы весь, если бы часть хлеба уже не собрали. И этого ему показалось недостаточно. Зимой он совершал набеги на наши древни, забирая у людей последнее, оставляя их умирать мучительной голодной смертью.