Александра стала убеждать себя, что у отца были веские причины поступать таким образом. Мама говорила, что он хороший и добрый.
– Это же не твоя семья похитила маму? И снова он горько рассмеялся.
– Конечно же, мы были бы больше удовлетворены, если бы действительно совершили это. Но мои родные не имеют ничего общего с этим похищением.
Почему-то Александра верила ему. Кто-то другой нес ответственность за это преступление. Поднимаясь на ноги, она нежно притронулась к era груди.
– Хорошо, тогда это так же верно, как и то, что я не поеду с тобой. Бог поможет тебе благополучно совершить путешествие, Люсьен де Готье.
Девушка не успела отойти, когда он схватил ее за руку.
– Наше путешествие, – поправил он ее. Александра была до крайности изумлена. Неужели он и теперь хочет забрать ее с собой?
– Но я принадлежу к семье Байярдов, – протестующе воскликнула она, – почему же ты хочешь забрать меня с собой? Ты хочешь мне помочь?
– Уверяю тебя, сейчас речь идет уже не о помощи, – произнес де Готье холодным тоном. – Твоя мать поступила очень мудро, не сказав мне о твоем происхождении, а ты сглупила, раскрыв мне эту тайну. – Воспользовавшись ее замешательством, Люсьен потащил девушку к лошади.
– Что ты намереваешься сделать? – спросила Александра, внезапно испугавшись этого человека, в течение нескольких минут ставшего совершенно чужим и непонятным. Его ненависть к ней сродни ее собственному чувству к Лейле. Он стал таким же жестоким и непокорным человеком, каким она увидела его впервые в гареме. Казалось, навсегда исчез тот человек, кто так нежно утешал ее в страданиях, чьи ласковые руки прикасались к ней в ночь их близости.
Люсьен поднял суму, которую отбросил на землю, побежав за Александрой.
– Вот, сказал он, протягивая ей темную одежду, – надень это.
Девушке нетрудно было догадаться, что он держит в руках традиционную одежду арабской женщины для публичных выездов – чадру и абайю.
Александра попыталась воззвать к его здравому смыслу.
– Люсьен, пожалуйста, – умоляла она, ежимая его локоть, – не...
Де Готье отбросил ее руку.
– Я заткну кляпом тебе рот, свяжу и понесу на плече, если потребуется. Если ты немедленно не наденешь это, я напялю эти тряпки на тебя.
Девушка, заколебавшись, взяла одежду.
– Ты сам не знаешь, что делаешь. Мужчина отпустил ее.
– А вот здесь ты ошибаешься. – Отойдя в сторону, он достал кусок ткани и начал сооружать на голове тюрбан.
«Как же мне убежать от него?» – размышляла девушка, заворачиваясь в абайю. По телу разлилось приятное тепло, и только теперь она почувствовала, как замерзла. Затем девушка набросила чадру.
Люсьен не терял времени. Сумы, отобранные им, были надежно укрыты под одеждой. Он взял Александру за руку и повел ее в направлении зданий, к которым она так стремилась.
– Ни звука, – сказал де Готье, как только они подошли ближе. – Ты поняла, что я сказал?
– Люсьен, неужели ты не видишь, как глупо... Резко остановившись, он развернул девушку и приблизил к ней лицо.
– Ты вывела меня из терпения. Есть два ответа на мой вопрос: да или нет. Что выбираешь ты?
За последние несколько часов ее жизнь изменилась совершенно. Горе, ненависть, слезы, смерть матери – все это теснилось в ее маленьком сердце. Ей хотелось разрыдаться, но нет, этот палач не увидит ее слез.
– Да, я поняла, – едва выговорила она. Чувствуя, как его спутница страдает, де Готье помедлил минуту, но затем решительно повел ее к зданиям.
Извилистые, узкие улочки, по которым они шли, были практически безлюдны. К счастью, когда молодые люди рискнули пройти через более оживленную в этот час маленькую торговую площадь, они поймали на себе лишь один – два беглых взгляда.
Александре еще не приходилось видеть Алжир ночью. На несколько минут она забыла о своих несчастьях и любовалась картиной ночного города. Из грязного маленького, но все же интересного местечка Алжир превратился за несколько лет в жемчужину Средиземноморья.
Свежий запах моря и шум освещенной гавани заставили девушку вернуться к ужасной реальности. Пока город спал, гавань тоже дремала. В этот час только пьяные матросы в поисках спиртного и женщины, чтобы в ее объятиях можно было забыться тяжелым сном, сновали там. Все они громко разговаривали, ругались хриплыми голосами, шли, шатались, падали. Поочередно минуя затемненные и освещенные места, Люсьен тащил за собой Александру.
– Где же оно? – пробормотал он, скользя глазами по спокойной воде гавани.
Девушка хотела спросить, кого он ищет, но она молчала. Некоторое время спустя любопытство беглянки было удовлетворено.
– Вот, – облегченно вздохнул мужчина, – «Морской мститель».
Девушка проследила за его взглядом и увидела корабль, качавшийся на волнах. В отличие от других судов, стоявших в гавани, он был сравнительно небольшим, но крепким.
– На нем ты уплывешь в Англию? – прошептала она.
– Не исключай себя, Александра, – в его голосе явственно слышалось неудовольствие. – Будь уверена, ты поплывешь со мной.
Девушка вовсе не собиралась переубеждать его. Просто ей было еще трудно смириться с мыслью, что она покинет Алжир, ставший ее родиной. И все-таки в душе теплилась надежда на побег.
Думая, что лучше всего сменить тему разговора, Александра посмотрела на де Готье.
– Как мы... – и она замолчала на полуслове. Свет, заливавший гавань, выхватил из темноты лицо Люсьена, и она впервые увидела следы, оставленные на нем Рашидом. За несколько прошедших дней они немного зажили, но синяки и ссадины отчетливо выделялись на загорелой коже.
Александра не могла себе представить, что ее жених способен совершить подобное.
– Боже мой, Люсьен, – выдохнула она, подняв руку к его лицу.
Мужчина откинул голову назад.
– Не делай этого.
Всем существом своим ощущая вину за его страдания, Александра была благодарна чадре, скрывавшей сейчас ее лицо. Она опустила руки.
– Это я виновата, – пробормотала она, удерживая слезы и с трудом проглатывая комок в горле.
– Думаешь, я ждал чего-нибудь другого от Байярдов?
Слова де Готье больно ранили Александру, но ей некого было винить за их горечь. Он был прав. Люсьен сжал руку девушки.
– Идем. Где-то здесь ждет лодка. Она должна доставить нас на корабль.
«Их могут заметить, это весьма вероятно, какие могут возникнуть мысли при виде арабской женщины и евнуха, рыскающих по гавани в столь ранний час», – размышляла она, покорно бредя за Люсьеном.
Старый моряк, обративший на них внимание, от изумления выронил бутылку. Шатаясь, пьянчуга поднял лицо и уставился на них, моргая отяжелевшими веками.
Не обращая на него ни малейшего внимания, беглецы почти перешли улицу, как вдруг гулкий стук копыт заставил их остановиться.
– Что это? – спросила Александра.
– Проклятие, – развернув девушку, де Готье потащил ее в спасительную тень деревьев и прижался к стене дома.
– Люсьен...
– Молчи, или я ударю тебя снова.
Закусив губу, Александра ждала, когда появится всадник, скачущий по гавани таким бешеным галопом. Может ли быть, чтобы Джаббар обнаружил ее отсутствие и послал человека в погоню или на поиски? Вряд ли пропажа будет обнаружена раньше утра, но и другие возможности сбрасывать со счетов нельзя.
Послышались отрывистые команды, и стук копыт стал громче. Вглядываясь, девушка увидела первого всадника. Она видела профиль мужчины всего несколько секунд и то не очень отчетливо, а вот лошадь его она узнала мгновенно.
– Рашид, – в ужасе проговорила она. Мысль о том, чтобы позвать на помощь, еще не успела оформиться в мозгу, как девушка почувствовала, что ее тащат в глубь аллеи. Когда они добежали до ее конца, мужчина развернул Александру лицом к себе.