– Здесь ему придется придумать что-то новое, – говорю я. – Это не колонии, здесь нет конвоев, на которые можно нападать, нет поселений, которые можно сжигать.
– Тактика городских боев была хорошо проработана в древности, – отзывается Лами. – Городские банды, террористы, армии диггеров… Есть много вариантов: убийство отдельных граждан, взрывы бомб в людных местах, захват центральных зданий. Последнее кажется мне самым вероятным. Хиоб захочет дать показательное выступление. Если он взорвет Оперу или Сити-Холл – это будет эффектно.
Наши нервы напряжены, и, заметив внизу крохотную вспышку – скорее всего отблеск солнца в одном их гигантских окон, – мы судорожно хватаемся за рации. Но нет, все спокойно.
Я не уверен, что Лами прав. Хиоб всегда оригинален, он и на этот раз постарается придумать что-то неожиданное. Но я ничего не говорю о своих сомнениях. Мы с Лами в первый раз работаем вместе, он известен, как способный стратег, однако ему не хватает практического опыта. Хотя по правде говоря, сейчас мы с ним на равных – оба пребываем в одинаковом неведенье относительно намерений Хиоба.
Напряжение становится невыносимым.
На ноги поднята вся милиция, все частные охранные структуры. Наши люди выходили на контакт с городским криминалом – бандитами, ворами, скупщиками краденого, торговцами запрещенными медикаментами и оружием. Но все тихо. Хиоб не стал связываться с мелкой сошкой.
Мы следим за несколькими подозрительными личностями, за трущобами, за нелегальными складами, где было бы удобно подготовить теракт. Даже сейчас я продолжаю получать сообщения по рации. Ничего подозрительного.
Но что происходит там, внизу? Почему возник затор на мосту? Картину внезапно закрывает облачко пыли. Мне кажется, за секунду до этого я заметил вспышку.
Я поспешно настраиваю оптику. Лами отдает приказ летчику, и тот направляет платформу ближе к месту происшествия. Облако пыли и дыма все растет, мы ныряем в него и на несколько секунд теряем ориентацию, потом платформа снова поднимется выше, закладывает вираж… И наконец мы видим…
Моста больше нет. Посредине его образовалась огромная дыра. Не в силах затормозить, машины падают вниз, словно камни, которые тащит ледник. А движение все еще не может остановиться, и машины из задних рядов продолжают напирать, скидывая тех, кто оказался ближе к обрыву, прямо в пропасть. Начинаются столкновения на подъездных путях, затем на главных трассах. Смерть несется по городу, словно взрывная волна.
Дни и ночи напролет Йонас неподвижно лежал на больничной кровати. Он не чувствовал боли, он просто не мог больше управлять своим телом. Сознание также оставалось спутанным. Иногда он просыпался на минуту, слышал голоса врачей, а потом снова погружался в сны и видения прошлого.
Через неделю его состояние улучшилось и воля к жизни вновь начала пробуждаться. Однажды, лежа с закрытыми глазами, он услышал разговор, между врачом и каким-то неизвестным. Это последний требовал, чтобы Йонасу постоянно назначались «успокаивающие» средства. Эти слова снова подхлестнули глубинное упрямство Йонаса. Он пытался незаметно проделывать упражнения для рук, ног, спины, живота, чтобы заставить работать свои мышцы, он решал в уме стандартные тесты, чтобы пробудить мозг. После приема снотворных таблеток он чувствовал себя оглушенным и растерянным, однако пользовался любой возможностью для того, чтобы задавать себе самому математические и логические задачи, делать упражнения на концентрацию. И вскоре он стал замечать, что его труды не пропадают втуне – сознание с каждым днем становится все яснее и яснее.
Врач и сестры обращались с ним так, как будто он поражен параличом. Он надеялся, что постепенно они снизят дозы лекарств, и у него появится большая свобода. И в самом деле постепенно его состояние улучшалось, но одновременно росло нетерпение.
Однажды ночью Йонас услышал, как дверь его палаты открывается. Было около четырех часов утра, в это время обычно приходила дежурная сестра, чтобы сделать очередную инъекцию. Однако на этот раз в комнату вкатилась целая диагностическая платформа, которой управлял человек в зеленом халате и хирургической маске.
Йонас пытался побороть дремоту. Происходило что-то необычное, а он был все еще не в силах оказать врагам достойный отпор.
Дверь бесшумно закрылась, платформа поехала к кровати, а ночной гость поспешно сказал:
– Не бойся, приятель, я не из здешней банды. Тебе привет от Лами.
Под маской скрывалось молодое, улыбчивое, но совершенно незнакомое Йонасу лицо. Пленник перевел дух и пожал протянутую ему руку. Получилось даже лучше, чем он смел надеяться.
– Меня зовут Джерри, – продолжал незнакомец. – Я собираюсь осмотреть тебя, если ты не против.
– Ты врач? – спросил Йонас.
– Нет, скорее аптекарь. Я специализируюсь на некоторых необычных болезнях и нелегальных лекарствах.
– И ты хочешь меня обследовать?
Джерри кивнул:
– Я сделаю пару анализов, а там посмотрим, что я смогу для тебя сделать.
Он принялся настраивать свою аппаратуру.
– Я думал, Лами не хочет больше иметь со мной дел, – задумчиво сказал Йонас.
Джерри пожал плечами:
– В каком-то смысле это так, и именно поэтому он послал меня сюда. Он сказал, что чувствует себя ответственным за тебя. Он говорит, тебя заманили сюда и держат в плену, поэтому он вынужден принять меры. Присядь и расстегни куртку.
Йонас оперся руками о кровать и попытался приподнять тело. Это стоило ему почти всех накопленных сил. В одном из приборов, стоящих на тележке Джерри, он вдруг увидел свое отражение – худой изможденный человек с потухшими глазами и ввалившимися щеками.
– Вы думаете… они держат… меня здесь… в плену? – спросил он, задыхаясь.
– Мы не думаем, мы знаем, – Джерри оттянул веко Йонаса, посмотрел на слизистую оболочку, потом заглянул в рот и принялся прилаживать электроды к груди. – Лами видел приказ. Тебе назначают медикаменты, подавляющие любую активность.
– Эти медикаменты могут вызвать слабость, утомление?
Джерри кивнул.
– Признаки раннего старения?
Джерри кивнул снова. Он наклонился к Йонасу и провел пальцем по шраму аккуратному на его груди.
– Что это такое?
– Водитель сердечного ритма, – объяснил Йонас. – У меня были приступы…
Джерри подвинул к себе маленький монитор, щелкнул тумблером, вгляделся в покрывшие экран кривые.
– У тебя совершенно здоровое сердце, – объявил он. – Значит, этот прибор нужен для чего-то другого.
Он взял с тележки еще один прибор, напоминающий по форме громкоговоритель, приставил раструбом к груди Йонаса и нажал на кнопку. Прибор завибрировал и загудел, а Джерри одобрительно кивнул головой:
– Ага, вот тут у нас что! Самописец! Так мы называем приборчики, способные отслеживать перемещения определенного человека. Пока ты бегал по городу, они любовались тобой на мониторе и всегда знали где тебя искать, если ты понадобишься.
– В мое время обходились без таких трюков, – пробормотал Йонас сквозь стиснутые зубы. Он чувствовал, как растет с каждой секундой его гнев. – А как насчет синдрома Альцгеймера?
– Его можно смоделировать химически. Аминокислота ВМАА, получаемая из ростков саго. Этот препарат бы в твоем листе назначений.
– Ты можешь что-то сделать?
– В принципе это возможно, но небезопасно. Я должен буду ввести тебе вирус, в который встроен определенный участок ДНК. Он будет вырабатывать противоядие против ВМАА.
– Ты можешь сделать это прямо сейчас?
– Могу, если ты хочешь.
– А врачи заметят что-нибудь?
– Вероятно, нет. Однако если у них возникнет подозрение… Они тут полны решимости взяться за тебя всерьез.
– Тогда приступай немедленно, – распорядился Йонас.
Джерри кивнул, достал шприц и ампулу.
– Только не забывай, у нас нет стопроцентной уверенности в успехе, – сказал он. – Правда, если что-то пойдет не так, ты вряд ли успеешь это почувствовать. С другой стороны – у тебя хорошие шансы. Если ты действительно физически здоров, ты играючи сбросишь пару десятков лет. И что ты намерен делать тогда?