— Первый батальон, — тут же скомандовал комбриг, — на эскаладу! Второй батальон, готовьсь!
Забили барабаны и два первых батальона выстроились в «колонну к атаке», подхватив лестницы для эскалады.
— Первый батальон, на правую стену! — отдал приказ Кутасов. Ориентиром служили ворота крепости. — Второй, на левую!
— Вперёд! — скомандовал последним Пугачёв, подтвердив тем самым свой авторитет «царя-полководца».
— Третий, четвёртый, пятый и шестой, — приказал комбриг, — в шеренгу по три, стройся!
— Кавалерия, на фланги! — тут же подхватил Пугачёв, опередив Кутасова.
Барабаны били громче и громче, запели трубы. Пехота и кавалерия двинулись с места, началась с виду хаотичная котовасия, однако в итоге войска замерли на своих позициях. А первые батальоны уже бежали под артиллерийским и ружейным огнём на штурм.
— Отрядить стрелков на прикрытие, Пётр Фёдорович? — поинтересовался комбриг.
— Егеря, — тут же скомандовал «император», — в стрелковые цепи! Прикрыть атакующих!
От ставки в рабочие батальоны бегут вестовые. И уже без барабанного боя егеря выстроились в стрелковые цепи. Стены Магнитной крепости были не столь высоки, и обстрел засевших меж зубцом солдат был весьма эффективен. По крайней мере, ружейный огонь со стен значительно уменьшился, из-за чего батальоны, идущие на эскаладу, быстрей смогли подтащить лестницы и начать, собственно, штурм.
И вот лестницы приставлены, солдаты ринулись по ним вверх. По ним вели огонь сверху, они отвечали, но вяло — бежать по лестнице и палить при этом из тяжёлого и неудобного мушкета очень сложно.
— Егеря, — взмахнул рукой Пугачёв, — усилить пальбу! — Вестовые передали команду и стрелки принялись стрелять чаще, стремясь прижать вражеских к стенам. — Жаль, пушки наши слабоваты. Этаких стен да ворот быстро ими не пробить.
— Можно отправить к воротам крепости команду воентехника Муравьёва, — предложил Кутасов, — и попробовать подорвать их.
Пугачёв потёр бороду, как делал всегда, когда задумывался, а после махнул рукой, что показывало, решился и сказал:
— Посылай, полковник. Пущай подорвут эти ворота ко всем чертям!
— Воентехника Муравьёва к царю, — тут же распорядился Кутасов, а когда тот подбежал к ним сам обратился к нему: — Бери свою команду и подорви ворота. Тебя прикроют две роты егерей.
Две роты егерей, находившиеся в центре цепи, перенесли огонь со стен на надвратную галерею, где сидели гарнизонные стрелки. Их задачей было, естественно, прикрытие ворот от таких вот сапёрных команд. Палили пугачёвские егеря не столько метко, сколько быстро, буквально засыпая надвратную галерею пулями. Под их прикрытием команда воентехника Муравьёва бросилась бежать к воротам. В состав её входили двое дюжих парней, тащивших на спинах мешки с порохом, сам воентехник и его помощник в звании младшего воентехника. Задачей последнего было заложить и подорвать мину, если самого Муравьёва убьют раньше. Пули свистели над головами сапёров, Муравьёв бежал, придерживая левой рукой фуражку, короткий тесак бил его по ногам и всячески мешался. Пуля угодила в груду мешков с порохом, что тащил один из дюжих парней, он покачнулся, но равновесие удержал и понёсся быстрей. За ним на земле оставалась чёрная пороховая дорожка. Ещё одна сшибла с головы младшего воентехника фуражку, разорвав подбородный ремень, но тот, похоже, и не заметил этого. И вот команда уже под воротами, торопливо складывают мешки с порохом так, чтобы получить хоть сколь-нибудь направленный взрыв, связывают фитили. Жаль, военинженеру Кондрашову не удалось наладить производство динамита или хотя бы нитроглицерина, слишком опасное производство, слишком много людей угробилось при этих попытках. Мина готова, фитили горят, и команда бросается прочь от ворот. Не назад — уж очень велик шанс, что их подстрелят, а направо, под самой стеной, где над головами их идёт жестокая рукопашная схватка. Но как ни странно, именно там сейчас безопаснее всего.
— Лейб-казаки, — неожиданно для всех вскричал Пугачёв, выхватив шашку из ножен, — за мною стройся!
— Пётр Фёдорович, — от удивления Кутасов едва с коня не упал, — вы не можете так рисковать своей жизнью!
— Дед мой, Пётр Алексеевич, — сказал на это Пугачёв, — сам солдат в бой водил в Полтавской баталии! Довольно мне в тылу сидеть! Готовы, лейб-казаки мои?!
— Готовы, надёжа царь, — ответил полковник Мясников, предводитель Лейб-гвардии Его императорского величества Яицкого казачьего полка.
Мина взорвалась, всё пространство перед воротами заволокло густым дымом, вонь которого доносилась даже сюда. Пугачёв вскинул шашку над головой и ударил коня каблуками сапог.
— За мной, казаки! — вскричал он. — Вперёд! На врага!
Несколько сотен лейб-казаков помчались вслед за ним, размахивая шашками. Пик ни у кого не было — какой от них прок внутри крепости.
— Ещё две роты, — обратился к ближайшему вестовому Кутасов, — егерей из центра цепи. Перенести огонь со стен на надвратную галерею. Чтоб ни одна пуля не попала в государя. Так и передай!
— Есть! — ответил молодой казачок, лихо козырнув, и умчался вперёд — к затянутой пороховым дымом стрелковой цепи.
Тем временем завеса перед воротами постепенно рассеялась, стал виден проход. Створки их, окованные бурой бронзой, валялись на земле, казаки пугачёвской лейб-гвардии вливались внутрь крепости. А перед ними спешно строились во дворе солдаты гарнизона. Но последние были сильно потрясены силой взрыва, они никак не ожидали, что мина разнесёт ворота, своротив их с петель с такой лёгкостью. Военинженеру Кондрашову не удалось внедрить новую взрывчатку, однако существенно улучшить порох, пользуясь знаниями двадцатого века, в недавнем прошлом выпускник химфака МГУ сумел. И весьма неплохо.
— Как бы то ни было, — произнёс наблюдавший за атакой казаков Омелин, опуская бинокль, — а он, безусловно, смелый человек.
— Чем менее всего походит на настоящего Петра Третьего, — усмехнулся Кутасов. — Тот, кажется, ни в чём подобном замечен не был.
Тем временем, казаки ударили в шашки на не успевших выстроиться солдат. Они быстро опрокинули их и скрылись внутри крепости, добивая солдат, где-то ещё оборонявшихся, где уже бегущих. Хотя куда бежать в крепости.
— Третий батальон, — тут же приказал Кутасов, — четвёртый батальон, вперёд! Занять крепость! Ударить по обороняющим стены с тыла!
И снова бегут вестовые, бьют барабаны. Батальоны строятся в колонны и бегут к разбитым воротам. Остатки стрелков с надвратной галереи ведут по ним огонь, но их продолжает засыпать свинцом едва не половина егерей цепи. И вот батальоны уже входят в крепость, спустя несколько минут рукопашная схватка на стене закипает сильней, становится ещё ожесточённей, и быстро стихает. С надвратной галереи выкидывают стрелков. В крепости начинаются первые пожары.
Когда рабочие батальоны резерва и казаки входили в Магнитную крепость, по армии пронёсся, как ветер, слух: «Государь ранен!». Кутасов ударил коня каблуками, Омелин не отстал от него. За последнее время он весьма ловко научился держаться в седле, не то, что раньше. Они мчались по крепости, минуя солдат рабочих батальонов и казаков, пеших и конных. Наконец, впереди замаячили мундиры лейб-казаков, комбриг с комиссаром подъехали к ним. В тесном кругу казаков, через который едва удалось протиснуться, Кутасов увидел Пугачёва. Ему перевязывали руку куском чистого полотна.
— Как и положено, — кивнул Омелин, вздохнув с облегчением, — легко ранен в правую руку.
— Вот только крепость мы заняли за один день, — усмехнулся Кутасов.
— Обо мне не тревожься, полковник, — увидев Кутасова, весело улыбнулся Пугачёв. Сам он и его конь были залиты кровью, как и шашка, что сейчас болталась на темляке золотого шнура. — Я царь всероссийский, меня убить промысел божий не даст.
В Магнитной планировали не задерживаться надолго. Однако именно к ней направились разрозненные отряды казаков, разбитых царскими войсками. Они собирались несколько дней. Теперь армия Пугачёва выросла почти вдвое. Оставив в Магнитной крепости гарнизон из одних только казаков, она, наконец, направилась дальше.