«Башни» в сравнении с казино и знаменитым суши-баром могли похвастаться лаконичностью: рунианец не считал нужным обставлять отведенные под мероприятие залы лишней мебелью, а цветовая гамма колебалась от белого к черному, включая в себя разнообразные оттенки серого. Холодный, тусклый свет множества небольших лампочек тоже дополнял впечатление, вынуждая гостей чувствовать себя практически оказавшимися на шахматном поле с перепутанными местами клетками. Белый, черный; черный, белый…
И сама Сирона, и Имлерит по счастливой случайности угадали с выбором одежды. Леди-Командор, всё ещё одетая в длинное черное платье, украшенное поясом и перегруженным деталями рукавом из её собственных платиновых волос, часто ловила себя на мысли, что могла бы легко слиться с одной из покрытых шедеврами авангардистов стен. Её белая маска, тоже способная жить собственной жизнью и использованная вместо фильтра восприятия, и громоздкая, всё такая же высокая прическа только усиливали вероятность подобного исхода. Лорд Заточения, в отличие от сестры, предпочитал белое, сменив свой черный удлиненный жилет на длинный, достающий практически до пола пиджак, которому впору было бы зваться плащом, надетый поверх черных брюк и рубашки. Его маске полагалось бы быть черной, однако, за неимением возможности их приобрести, они оба составляли этот предмет гардероба из волос, не выбирая цвет.
— Что ты будешь делать, если потеряешь меня среди людей? — Сирона улыбалась, обращаясь к своему брату и изучая гостевой терминал. — Спутаешь с кем-нибудь другим?
Имея возможность почувствовать сородича или даже любого иного представителя темпоральных видов, трудно было потерять кого-то среди людей, а в случае Имлерита и вовсе невозможно — он считал, что сможет найти свою Сирону где угодно и когда угодно, неважно, среди людей ему придётся искать или среди бесконечных пустошей.
Он молчал несколько секунд: просто смотрел на её напряженные в районе затылка волосы, про себя улыбаясь и подбирая верные, уместные для этого места и времени слова.
— Найду, — в конце концов произнес Имлерит, протягивая руку и невесомо касаясь её левого плеча, не скрытого платьем. — Или не потеряю.
Леди-Командор обернулась, ухмыляясь в ответ на сосредоточенный и почти серьёзный взгляд брата. Ей, в отличие от него, трудно было кого-то потерять — рост Имлерита выдавал его, где бы и среди кого он ни находился, в этом случае не требовалось даже чувствовать или сосредотачиваться. Однако, он был прав, они могли просто не теряться и не соглашаться на танцы с другими партнерами, если хозяин или ход мероприятия этого вдруг потребуют.
— Тогда мы можем вспомнить, каким образом принято танцевать на официальных приемах.
Несмотря на один единственный официальный прием подобного типа на Этерии, женщина почти ничего не помнила о танцах. Воспоминания из её детства и юности стали гораздо ярче, кое-где проявились полностью и обросли деталями, знания заняли своё законное место в голове, а вот навыки бальных танцев так и остались где-то в далекой Пустоте, словно балласт.
В этот раз тоже вёл Имлерит. Мягко поддерживая и направляя сестру, он контролировал почти каждое её движение, попутно вспоминая, какой именно шаг или поворот должны следовать за нынешним. Он и сам не так хорошо помнил о таких формальностях, лишь для Сироны стараясь не ударить в грязь лицом. Он обещал ей выступать поддержкой в любом вопросе — от защиты её жизни до танцев — и выступал.
— Если это вдруг покажется тебе скучным, можно будет вспомнить о том, что я предлагала сделать в казино, — тихо произнесла Сирона, повинуясь движению чужой руки и поворачиваясь, делая шаг назад на своих непомерно высоких каблуках. — Я уверена, он тоже может испугаться. Это должно быть весело.
Её желания, какими бы они ни были, являлись для Лорда Заточения почти что законом, однако подобные, призванные пошатнуть её стабильность, вызывали подозрения. Он не понимал, действительно ли они принадлежат ей и должен ли он подчиняться им точно так же, как и всем остальным. Улыбаясь и прижимая её к себе гораздо крепче, чем положено было в классическом танце, Имлерит надеялся, что ей просто не станет слишком скучно. В конце концов, вечер только начинался и у них всё ещё оставалась возможность наткнуться на что-то достаточно интересное.
========== Запах времени ==========
Этот запах слышался повсюду — сладкий запах крови, кислоты и даже времени. У каждого, кто присутствовал здесь, находились небольшие царапины или раны, потертости или даже едва затянувшиеся шрамы, и все они привлекали его, как привлекают ребенка разноцветные сладости в кондитерской лавке.
Тот рунианец у барной стойки только недавно повредил мягкие ткани на шее под панцирем, его синеватая кровь пахла воздухом Маэны; а та миловидная женщина-репортер, беседовавшая с хенраном, пахла водой — вода не была её кровью, но была жизнеобеспечивающей жидкостью её собеседника; небольшой, приземистый тал поранил свою левую руку не раньше, чем вчера и его кровь, полная гемоглобина, пахла ничуть не хуже, чем у людей. Многие из присутствовавших могли стать для него изысканным обедом, но пока он только осматривался, облизываясь и изучая каждую из своих потенциальных жертв.
Идеальной жертвой стал бы сам Бетерий — скользкий политик казался лакомым кусочком, а некоторые могли бы неплохо заплатить за его смерть, однако тот не показывался своим гостям, а если и выходил, то делал это через балкон в основной зале. Он знал, что его поведение не сойдет ему с рук и прятался, насколько это было возможно для его положения. Несчастный трус.
Потянувшись и выправив рукава белой рубашки, торчавшей из под алого пиджака, он продолжил смотреть. Зус, приведенный кем-то в качестве ручной зверушки (он был уверен, что на такое могли пойти только венерианцы) — ему никогда не приходилось пробовать зусов — нёс с собой запах дикий, слишком резкий, обжигающий рецепторы и практически неприятный, но оттого только более интересный; грокан у терминала походил на огромную агрессивную жабу, его запах был самым ярким — весь покрытый боевыми шрамами, он источал сильный запах крови, отдающей бесконечностью войны; человеческая женщина с небольшой раной на губе пахла наивностью и спокойствием, она не ждала от этого приема чего-то необычного. Их было много, все они чем-то пахли, только всё это было недостаточно интересно, недостаточно вкусно.
Достаточно вкусным должен был стать Бетерий. Скользкий, противный Бетерий — вишенка на торте, остальные не были достаточно интересными.
Он хмыкнул и закусил губу, позволяя тонкой струйке зеленоватой крови сползти вниз, каплей скатиться на тёмный пол. Здесь должен был быть кто-то ещё, не считая Бетерия. Он чувствовал едва уловимый аромат времени (времени, которого никогда не пробовал, настоящего времени!) и даже нетипичной оранжевой крови, пропахшей болью и потерями. Здесь были те, кого не встретишь на Цитадели в обычное время, и он просто обязан был их найти.
Он шел на запах, прислушиваясь к каждому его движению, и оглядывал присутствовавших, когда выпадала возможность. Кровь была где-то по близости, но время — ещё ближе. Он знал, что узнает обладателей времени по запаху и шёл дальше, не обращая внимания на тех, кто обладал ароматами менее интересными. В зале с терминалами он встретил многих, — всё того же яркого грокана, каких-то людей и пару венерианцев, провонявших слизью, — но не тех, кто был ему нужен; вторая зала заставила его пошатнуться от количества запахов, там витавших.
Здесь были десятки, почти сотни разнообразных живых существ, большинство из которых могло похвастаться особенными запахами крови, воды и слизи, и запах времени, на который он шёл, здесь оказался самым ярким. Его шлейф тянулся от самого крайнего термина в соседней зале к центру этой и он видел того, кому он принадлежал.