Он был прав. Она прекратила качаться на шатком стуле и громко стукнула кружкой по столу, намекая трактирщику, что ей понадобится ещё одна. У каждого из людей поблизости мысли были скользкими, бесполезными, а большая часть из них и вовсе думала о том, как бы поскорее найти бабу для своей постели или напиться до беспамятства, свалившись в ближайшей канаве. Они были скучными как никогда, и Леди-Командор начинала думать, что в этот свой «отпуск» не встретит ни единого интересного сознания. А то, что отдавалось зудом в её собственном сознании находилось слишком далеко — настолько, что ей удалось уловить только какие-то знакомые нотки в размышлениях, эгоистичность и заносчивость, женское начало этого разума. Он определенно был ей знаком, но понять, чьим и где он был оставалось невозможно.
Неприветливый трактирщик очень скоро оказался около их стола. Он принес две новых кружки с более или менее приличным элем, но беседовать со своими гостями не собирался. Даже местный аналог золота, добытый обманным путем (с помощью игры с сознанием: им обоим пришлось в какой-то момент прикидываться сборщиками податей для королевства), и отданный ему в качестве платы за обслуживание, аванса и щедрых чаевых, не делал его более благосклонным. Гости со странными глазами не нравились тут почти никому, и если женщину ещё можно было терпеть по той причине, что их не принято считать опасными, то её спутник и его меч не вызывали симпатии почти ни у кого.
— Нет, это кто-то мне знакомый, — Сирона покачала головой, постукивая длинными когтями по ободу деревянной кружки, и засмотрелась на потолок. Вновь. А после резко опустила голову, словно только что ей явилась идея невероятно правильная и важная. — Очень хорошо знакомый. И нам стоило бы найти этого человека, пока кто-нибудь здесь не решил, что…
— Тебе не кажется, красавица, что ты немного тут засиделась? Пора бы уже помочь кому-нибудь скрасить свой вечерок, а не штаны за кружкой пива просиживать.
Она хотела сказать «пока кто-нибудь здесь не решил, что ему скучно», однако кто-то всё же решил. Ей не хотелось тратить своё время и силы на подобный мусор, ей не хотелось беспощадно расправляться со всеми, кто находился в трактире, — повезти могло только тем, кто сидел в эркере — вот только остановить Имлерита, и без того раздраженного происходящим, у неё бы не вышло. И ей, может быть, этого вовсе и не хотелось.
***
***
Сироне нравилась кровь, пусть и только временами. Иногда она могла смотреть на тех, кто ею истекал часами, в качестве эксперимента или по причине того, что у неё не было иного выхода. А иногда она сама заставляла других истекать кровью, наслаждалась этим состоянием и пробовала её на вкус. Точно так же, как и сейчас.
В этот раз она не успела никого тронуть — как только местный пьяница поднял взгляд на Имлерита, поднявшегося из-за стола, её брат одним движением руки заставил его исчезнуть, оставив после себя лишь несколько крупных капель крови, брызнувших ей на руки. Остальные посетители трактира, рискнувшие отомстить за своего друга, исчезли ещё быстрее — Имлерит был зол, почти взбешен и не следил за тем, кого и почему ему приходится убивать. Он просто поддавался своей ярости, отправляя ненужных людей в Пустоту, обрекая их на страшные муки, или разрывая их руками, вынуждая окружающих вопить не только от боли, но и от ужаса.
Она просто наблюдала, пока кто-то не приставил нож к её горлу. Этот человек надеялся выиграть время, остановить её брата или рассчитывал на что-то иное, однако он понятия не имел, что она опасна точно так же, как и её агрессивный спутник и что никакой кусок металла не остановит её, если ей тоже захочется ответить обидчикам.
Нападавший очень поздно заметил, что его руки и шею пережимают пока ещё мягкие пряди платиновых волос, а когда ему всё же удалось обратить на них внимание и попытаться возмутиться, они тут же обернулись удушающими стальными путами, под аккомпанемент жутких горловых хрипов обращающими его в ничто.
Сирона даже не обернулась, когда её волосы вернулись в состояние покоя, а сероватая пыль осыпалась на пол — она, слизывая чужую кровь с тыльной стороны ладони, молча наблюдала за тем, как убегает трактирщик, как её брат тяжело выдыхает, пиная ногой чье-то бездыханное тело, и убирает свой непомерно огромный меч обратно. Они были единственными, кто остался в трактире, если не считать чужие трупы, — единственными, кто был виноват в произошедшем, — но не казались ни капли озабоченными.
— Мы вернёмся к этому, когда найдем её, — она обняла Имлерита со спины, удерживая его на месте и ожидая, когда его дыхание хоть немного выровняется. — Обещаю.
Ей было прекрасно известно, что успокоить как его, так и себя сейчас будет непросто, однако она прилагала все усилия к тому, чтобы выбросить запах чужой крови из своей головы и отбросить вспышки адреналина в сторону.
Сироне нравилась кровь, но ещё больше ей нравились чужие рассудки, ради которых она появлялась то тут, то там, выискивая самые интересные и притягательные из них.
— Нам не стоило бы, — тяжело выдыхая, он покачал головой, крепко прижимая руку Сироны к своей груди. Ему дорогого стоило собраться и отказать самому себе в собственной жажде крови ради блага рассудка сестры и это было заметно в его сбитом тоне, хриплом голосе и нахмуренных бровях, даже в движениях его рук. — Это не…
— Стоило бы, — она прижалась к нему теснее, теперь обнимая ещё и своими волосами, и довольно улыбнулась. — Но позже.
Имлерит знал, что должен с ней спорить, — где-то в глубине души он понимал, что ничем хорошим их общее сумасшествие не кончится, что слабость его рассудка и её новые желания составляют не самую лучшую комбинацию — однако иногда он не мог ничего сделать. Он слушал её и покорно следовал за большинством произнесенных ею слов, почти приказов. Он был увлечен ею так сильно, что здравомыслие, бывало, оставляло его ровно в тот момент, когда Сирона начинала говорить.
У него получилось успокоиться только через двадцать минут, когда злополучный трактир остался далеко позади, ровно как и небольшая деревня, в которой он стоял. Его сестра всё ещё доверяла исключительно своим ощущениям, выискивая то самое «знакомое сознание», а он мог только шагать с ней рядом, прислушиваясь к её редким словам и рассуждая.
В том, что происходило часто чувствовалась рука отца — в жестокости Сироны, в её стремлении ментально издеваться над достаточно сумасшедшими людьми, в её меняющейся политике. Но каждый раз, когда ему удавалось это понять, оно тут же ускользало, будто этой мысли никогда и не существовало. И в этом, к сожалению, тоже чувствовалась чужая рука. Нестабильный, неуравновешенный и такой же сумасшедший, как его младшая сестра, он был подвержен чужому влиянию ничуть не меньше. Он очень хотел и пытался помочь ей, однако из раза в раз срывался сам, поддаваясь то ли его, то ли её влиянию.
Или ему стоило помогать ей иначе? Точно такой же сумасшедший, как и она, разве он не должен был просто переиграть отца в его же игре? Это было бы справедливо и куда более честно по отношению к Сироне, чем обратный вариант. Им нравилось быть такими и было бы несправедливо отбирать у них обоих возможность быть собой. Особенно у неё, у которой такой возможности практически никогда и не было.
— Где-то здесь… — задумчиво протянула Леди-Командор, когда они с братом остановились у соседней деревни, до которой пока что не дошли слухи о двух жестоких бандитах. — Она должна быть где-то здесь. Или, может быть, не она? Неважно. Это сознание глушится чужим и я не могу сказать точнее. Не хочешь зайти куда-нибудь ещё?
Имлерит внимательно посмотрел на неё: она хитро улыбалась и наматывала одну из прядей своих длинных волос на палец, издеваясь над ними. Она была яркой, живой и увлеченной, а он готов был отправиться на край света или умереть, чтобы это её состояние никогда и никуда не исчезало. Он готов был делать всё, что угодно, чтобы она могла улыбаться и наслаждаться своей жизнью снова и снова. Особенно тогда, когда он сам полностью разделял её стремления и взгляды.
— Хочу.
========== Шанс ==========
В небольшой таверне на окраине Илеты редко появлялись чужаки. Рема работала здесь уже несколько лет, а за это время видеть ей приходилось разве что мужиков из соседнего села или моряков, заглядывающих из порта. Но и моряки были ей знакомы — все они были выходцами из этих же поселений и рано или поздно тоже возвращались назад.