Пока не было.
— Хотя бы с работой, — он продолжал, хмуря свои темные брови, точно такие же, как у всех в этой семье. — Леди-Командор хотела, чтобы это скорее закончилось и я тоже должен сделать всё возможное, чтобы её приказ был исполнен в кратчайшие сроки.
Имлерит молчал, сосредоточенно глядя на своего сына, а потом ухмыльнулся. Ребенок, хоть он и не выглядел ребенком, был прав — это было приказом, а они оба, да и не только они, обязаны были исполнить его. Немедленно.
Нитраль не знал, что обозначает эта ухмылка, однако ухмыльнулся в ответ, понимая, что его слова не остались не замеченными. Ухмыльнулся точно так же, как только что ухмылялся его отец.
========== Родственные узы ==========
Совместная работа и надежда, сопровождаемая эффективными препаратами и интенсивной терапией, часто приносили гораздо лучшие результаты, чем проверенные временем методы лечения и старые, как некоторые галактики лекарства. Поражение времени требовало индивидуального подхода в каждом конкретном случае и подобный подход для болезни Сироны наконец-то отыскался.
Нитраль, взявший на себя добрую половину бумажной волокиты, проводивший изрядную долю времени в чужом кабинете, дал своему отцу возможность проводить больше времени с матерью и оказывать ей куда более эффективную помощь. В делах пожирателей времени, особенно тех, что касались внешней политики, он разбирался не лучшим образом, однако удача каждый раз оказывалась на его стороне — то дела оканчивалась уже практически завершенными, то одному из оставшихся столпов срочно требовались те самые документы, что были оставлены молодому Господину Зверств, чтобы закончить с ними работу.
Он уставал, чувствовал себя вымотанным, выжатым, словно лимон, но мог гордиться собой: он обещал с должным упорством исполнять приказы Леди-Командора и делал это так, как мало кто в его возрасте.
Это был первый раз, когда Нитраль смог пообщаться со своим лидером и матерью, первый день, когда она выбралась из своей комнаты, была в состоянии не только разговаривать, но и
двигаться, сидеть за столом, улыбаться, даже позволять себе отпускать какие-то шуточки в сторону окружающих. Она всё ещё не выглядела здоровой, была слишком бледной и кашляла, временами стирая рукой время, скапливающееся в уголках губ, однако теперь уже была гораздо, гораздо ближе к собственному выздоровлению.
— И сколько тебе сейчас?
Сирона несколько раз обошла вокруг стула своего сына, внимательно разглядывая его и замечая, что тот действительно слишком похож на своих родителей — из-за и без того схожих черт на обоих разом. Он был высоким, светловолосым и худым по меркам подобного роста — точно так же, как они.
Поглядывая на неё своими красными, как у Имлерита глазами, Нитраль казался то ли испуганным, то ли стесненным некоторыми обстоятельствами, но её довольная, почти хитрая ухмылка заставила его подумать, что всё лучше, чем кажется на первый взгляд.
— Мой возраст эквивалентен пятистам годам, но я не уверен, что…
Леди-Командор его уже не слушала. Поразительно увлеченная в этот день, она улыбалась чему-то своему и снова ходила вокруг его стула, приглядываясь, временами поглядывая на дверь. Она чего-то ждала, а Нитраль никак не мог понять, чего именно.
Осознать, что его мать ждала Лорда Заточения ему удалось лишь тогда, когда тот появился в кабинете, непроизвольно улыбаясь при взгляде на неё, сейчас куда более здоровую и активную, чем вчера. Он был измотан и по нему это было прекрасно видно, однако на подобные проявления эмоций его всё ещё хватало.
— С…
Казалось, он хотел позвать её по имени, которое Нитраль никогда не запоминал, хотя слышал уже более сотни раз, только Леди-Командор не дала договорить и ему. Её повышенное на почве выздоровления настроение заставляло её порхать от отца к сыну, и если второму доставались одни улыбки и вопросы, то первый, судя по поцелуям, ради которых ей пришлось тянуть его вниз за воротник его мантии и по причине которых Нитралю пришлось с усмешкой отводить взгляд в сторону, заслуживал гораздо больше.
— Сирона, — Имлерит всё же договорил, пусть гораздо тише, чем ему хотелось сначала, и крепко прижал сестру к себе, словно она могла сбежать, исчезнуть или прямо сейчас свалиться с очередным приступом, коих у неё не наблюдалось уже несколько суток.
Он всё ещё переживал за неё, а она, казалось, с выздоровлением обрела новые силы, уверенность и гораздо более солнечное настроение, чем раньше. Заставив Нитраля подняться из-за стола и встать рядом с отцом, Сирона уверенно заняла место между ними и тепло, искренне улыбнулась, обнимая обоих на том уровне, на каком это было возможно сделать с её небольшим ростом.
И её брат, какого впору было называть любовником или мужем, и её сын — оба были гораздо выше Первой, но её это уже не смущало. Похожие между собой, высокие, серьёзные и сильные, они были её самыми близкими и любимыми людьми — смертоносными и опасными, точно такими же, какой была она.
Нитраль всё ещё чувствовал себя не в своей тарелке, когда оказывался в подобных ситуациях, но, глядя на улыбку матери и то, с какой любовью треплет её по волосам отец, невольно улыбался тоже.
Среди пожирателей времени никогда не были распространены семейные ценности, да и его родители были увлечены скорее друг другом, чем семьей или желанием сделать её классической, но когда-нибудь он к этому привыкнет. Обязательно привыкнет.
========== Творение Хаоса ==========
У пожирателей времени, растерявших многие свои традиции и культуру, было не так много праздников. Откровенно говоря, праздников и гуляний у них не было вообще: календарь, использовавшийся на Нодакрусе, не содержал в себе никаких памятных дат или дней, особо значимых для этого вида. Единственный день, что хоть как-то выделялся среди всех остальных и принадлежал исключительного этому народу уже много миллионов, а то и миллиардов лет — день, который
они называли «творением хаоса».
В прошлом, когда пожиратели времени были относительно многочисленным, могущественным видом, этот день включал в себя общую медитацию, тесное общение простого народа со столпами и их глазами; множество деревьев, на которых специально выращивались и распускались именно в этот день цветы памяти; жертвоприношения и куда более обильное поглощение времени, чем обычно. Жертвы, избранные для ритуального убийства или поглощения в этот день должны были обладать определенными характеристиками и, более того, добровольно согласиться отдать свою жизнь Хаосу.
Сейчас, спустя столько лет и невзгод, настигших пожирателей времени, никто не относился к Творению Хаоса серьёзно, никто не стремился включать в свою жизнь этот своеобразный праздник, многие предпочитали попросту не вспоминать о нём. Многие, но не Леди-Командор Сирона, после болезни казавшаяся многим невероятно активной и жизнерадостной. Настолько, что даже Эйдирену временами приходилось вскидывать брови и размышлять на тему того, не задумала ли его маленькая подопечная чего-то особенного.
Распорядившись включить этот день обратно в календарь и украсить ближайшие к главному корпусу деревья цветами памяти, Первая почувствовала себя частью чего-то большего. Впервые за всю свою длинную жизнь ей удалось ощутить себя частью своего народа, почувствовать себя настоящим, гордым, действующим пожирателем времени. Она не знала, было ли это влиянием поражения, что ей удалось пережить, или воздействием её нового отношения к окружающим, но это ощущение ценилось Леди-Командором больше, чем многие другие.
— Ты нашёл правильное дерево, — довольным, почти мурлыкающим тоном произнесла Сирона, как только оказалась в пределах своей спальни, и обняла Имлерита со спины.
Её брат, с утра занятый именно поисками правильного дерева, сейчас сидел на полу, согнув ноги в коленях, и украшал живыми цветами памяти нижние ветви дерева, абсолютно голые и сухие.
Слегка откинув голову назад, он позволил своим волосам закончить с последними красными соцветиями, а сам коснулся руками чужих бледных ладоней. Его Сирона, отбросив в сторону тяжелую болезнь, вновь стала такой же сияющей, как и раньше — улыбалась, разыскивала что-то, за что могла бы зацепиться в этой жизни, с удовольствием решала государственные дела, даже позволяла себе ставить на место его отца, пользуясь его же методами. Он не знал, повлиял на неё страх смерти, желание жить дальше или их общий сын. Нитраль, пусть они этого и не планировали, приносил в их жизнь что-то новое, что-то совсем другое, чего они ещё не испытывали.