Всё окружавшее меня с самого детства казалось мне живым: все деревья, предметы, камни. Когда кому-то было одиноко и тоскливо, я был в дружной компании моих собеседников, с которыми я разговаривал при любом удобном случае. Мне всегда было что им поведать, а они всегда готовы были меня выслушать и поддержать своим молчанием. Мне казалось, что так я могу лежать вечно, просто лежать и смотреть в небо, слушать шелест листвы и журчание ручейка, даже голод не чувствовался. В такие моменты было очень легко на душе, и мысли сами уносили меня в сказочные дали, чаще всего я мечтал о путешествиях, о настоящей свободе, когда я буду предоставлен сам себе и буду вольным как ветер.
Ни разу в жизни я не уходил дальше своего поселения и этой рощи, но с самого раннего детства мне было интересно, что находится за рощей, за холмом, что будет, если я буду плыть всё дальше и дальше, так далеко, как я ещё никогда не заплывал. Со временем желание узнать это только усиливалось, но возможности удовлетворить своё любопытство у меня не было. Наверное, сыну рыбака суждено прожить всю свою жизнь и состариться в Норонмеле, точно так же, как и всем его жителям.
У простых рыбаков не бывает в жизни ничего кроме рыбалки и обыденных хлопот, занимающих всё время. Такая жизнь всегда меня тяготила, мне хотелось чего-то другого, чего-то необычного, великого и прекрасного. Много раз мне хотелось всё бросить и уйти в манящие дали, просто так взять и уйти, и идти куда глаза глядят, просто идти вперёд, не думая о том, что будет завтра. Но это были всего лишь мечты, быть свободным я мог только в своих мыслях, меня ждала такая же жизнь, как моего отца и всех прочих рыбаков. Рождённый от рыбака не может быть кем-то другим, судьба не даёт человеку выбора, он лишь песчинка в этом мире, которой суждено занять своё место среди тысяч других песчинок. Поэтому всё свободное время я проводил в одиночестве, оставаясь наедине со своей мечтой, хотя бы в мыслях я мог к ней немного приблизиться.
Пока я лежал на траве, время быстро летело, так быстро, что я и не замечал, как оно проносилось мимо меня. Мой взор снова устремился на небо, солнце было уже совсем высоко, а это означало, что близился полдень, и мне пора уже возвращаться обратно и заняться починкой крыши. К этому времени лесные жители совсем оживились, бабочки вовсю летали, казалось, их тут море, так много их было. Белки прыгали по веткам, с интересом поглядывая на меня, маленькие ящерки одним движением запрыгивали под большие камни, не желая подпускать меня близко к себе. «Всё-таки надо будет здесь когда-нибудь построить дом», – пронеслось у меня в голове. Жить в таком замечательном месте я бы не отказался, даже если бы мне пришлось испытывать некоторые неудобства лесной жизни. Тем временем я уже вышел из рощи и направился к дому, надеясь на то, что Вик остался дома. В таком случае я мог бы сразу взять у него инструменты для починки крыши, так как у нас их никогда не было.
Песок раскалился до такой степени, что по нему было больно ступать, и приходилось идти по самому берегу моря, где он охлаждался морской водой. Вчерашняя буря и сегодняшняя жара – это что-то странное, такого я не помнил с детства, обычно в это время погода бывает тёплая, но не жаркая, хоть Месяц урожая только и начался. Может быть Вик был прав, когда говорил о плохом настроении богов, так нещадно солнце ещё никогда не палило.
Когда я подошёл к поселению, в воздухе висела мёртвая тишина, жара всех загнала по домам, даже возле дома Берга не слышалось привычной возни его семейства. Не заходя домой, я сразу направился к дому Вика, чтобы не терять время и побыстрей закончить всю работу. Ещё издали я заметил, что Вик стоит возле порога и смотрит в море. Неужели ему не было дела до палящего солнца, которое загнало всё живое в тень?
Вик заметил меня и повернулся в мою сторону, сделав пару шагов навстречу. Вместо обычного приветливого взгляда его лицо излучало какую-то тоску и озабоченность. Этот странный взгляд меня насторожил, у него явно что-то случилось, пустяки его никогда не заставляли меняться в лице, он всегда был спокойным и умиротворённым. Я подошел, вопросительно смотря на него, намереваясь узнать о причине его невесёлого настроения.