Ни одна из хостесс не удивилась, когда мы, придерживая друг для друга дверь, исчезли в Шёнефельде. Но только теперь началась действительно опасная часть нашего пути. Когда мы оказались на другой стороне двери, я крайне удивилась. Мы попали не в заднюю комнату туристического агентства госпожи Трудиг, а в туристический центр, который вплоть до мельчайших деталей был похож на тот, который мы только что покинули.
На мгновения я даже испугалась, что мы попали в ловушку и вышли снова там, откуда начали свой путь. Но потом в первом утреннем свете я увидела за входной дверью рыночную площадь Шёнефельде и мои сомнения улетучились.
Бальтазар действовал быстро. Должно быть это новое туристическое агентство, а госпожи Трудиг нигде видно не было. Только красивые, все одинаково одетые хостессы, которых, похоже, можно было встретить в каждом туристическом центре. Они, порхая по комнате, спешили всем на помощь, независимо от того, нуждался тот человек в ней или нет.
Мы быстро покинули туристическое агентство, игнорируя любопытные взгляды хостесс. Было ещё очень рано. День только начинался, и на рыночной площади не было ни души. Воздух был свежим и ясным, снег и холод наконец-то исчезли. В воздухе чувствовалась весна, хотя зелени на деревьях пока ещё не хватало. Мы быстро пересекли рыночную площадь, готовые в любой момент расправить крылья и пролететь остаток пути.
Но на рыночной площади всё было тихо. Пока мы шли, встретили лишь несколько пожилых людей, вышедших на утреннюю прогулку, которые с любопытством смотрели нам вслед. Надеюсь, никто из них не был шпионом Бальтазара, готовым сообщить ему любую новость, бросившуюся в глаза.
Я опустила взгляд, и первая завернула на улицу, ведущую к массиву. К моему сожалению, улица была не пустой. Прямо напротив школы трудились рабочие, приводя в порядок зелёную зону после долгой зимы.
— Им обязательно было делать это именно сегодня? — вздохнула Лиана, и я могла с ней лишь согласиться.
— Видимо, порядок важен, — пробормотал Лоренц. — Неважно, какой сейчас царит хаос.
Мы молча продолжили путь.
Но что-то показалось мне странным.
И не только мне. Адам шёл рядом со мной, непрерывно глядя на пятерых рабочих в тёмных комбинезонах, которые сажали на грядках анютины глазки и примулы.
— Что такое? — прошептала я, повернувшись к Адаму. — Что-то не так?
Я посмотрела в сторону рабочих и наконец поняла в чём дело. Работы выполняли не маги. Если бы это были маги, то не стали бы сейчас прибегать к лейке, чтобы полить недавно посаженные цветы. Шёнефельде был теперь магическим поселением, и любой маг мог использовать свою силу публично.
Работу выполняли немагические граждане, так, будто в Шёнефельде ничего не изменилось за последние несколько недель.
Пока я ещё размышляла о том, как такое могло случиться, я врезалась в Лиану, остановившуюся прямо передо мной, и чуть не упала, если бы Адам не придержал меня за руку.
— Чёрт, — прошипел он в сторону Лианы. — Почему ты остановилась?
Но Лиана не ответила. В ужасе я поняла, что она, словно околдованная, смотрит в сторону рабочих.
Я проследила за её взглядом и увидела, что её так шокировало.
В одном из рабочих комбинезонов оказался Пауль. Мой друг Пауль. Это был, несомненно, он. Его короткие светлые волосы были аккуратно причёсаны. Он выглядел немного бледным, а его взгляд сосредоточен на примулах. Он даже не поднял взгляда, когда мы остановились, как если бы не замечал, что происходит вокруг него. Я ошеломлённо смотрела в его сторону, и теперь это заметили и остальные.
— Пауль, — хрипло прошептала я, уставившись на него. Он казался таким отсутствующим и чужим. Его взгляд был таким же, как у девушек в пещере Бальтазара.
В этот момент у Лиана вырвался подавленный стон, и она побежала к Паулю.
— Нет, — Леннокс заградил ей дорогу, и Лиана врезалась с глухим звуком в его грудь.
— Я должна ему помочь, — произнесла она дрожащим голосом. — Они сделали его рабом.
В её глазах читалась такая сильная боль, что моё сердце болезненно сжалось.
Я посмотрела на Адама. Мы должны что-то сделать, взять его с собой и спасти. У меня где-то ещё было заклинание, которое мы использовали, чтобы пробудить девушек из их полусна. Оно, наверняка, сработает и на Пауле.
— Нельзя, — заметил Торин. — Если они заметят, мы станем ещё большей мишенью палаты сенаторов.