В тот момент, когда я приблизилась, Адам почувствовал мое присутствие и посмотрел на меня.
Я на секунду задержала дыхание, увидев, насколько серьезными были его травмы. Кровь стекала по его лбу.
На правом боку зияла рана от удара огненным шаром Бальтазара.
Он медленно встал и, с трудом передвигая ноги, направился ко мне. Последние несколько метров он пролетел и приземлился прямо передо мной.
— Наконец-то ты проснулась, — промолвил он с мягкой улыбкой на губах. — Я снова почёл за честь сражаться на твоей стороне, Сельма фон Норденах. Мы победили его. Я все еще не могу в это поверить. Все Морлемы рассыпались в прах. Бальтазар мертв. Он никогда не будет угрожать нам снова. Никогда больше. — Адам подошел и вложил свою ладонь в мою. — Клянусь, что я буду достоин всех жертв, которые были принесены. Я всю свою жизнь буду отстаивать свободу, за которую мы так тяжело боролись. Рядом с тобой это будет счастье.
Я почувствовала нерешительную улыбку на своих губах.
— Ты мне нужен сейчас, больше, чем когда-либо, — твердым голосом произнесла я. — Мы должны вернуть домой тех, кто погиб в этой битве. Мы должны достойно похоронить их, и поле этого начнется новая большая глава нашей жизни.
Адам кивнул.
— Точно, необходимо ввести такую демократию, какую нужно было ввести еще шестьдесят лет назад.
Я кивнула и прикоснулась нежным поцелуем к его губам.
— Сельма! — услышала я, как кто-то громко кричит моё имя.
Я обернулась и увидела бегущею ко мне Лидию и ни на шаг не отстающего Леонардо. Громко вздохнув, я подметила их ранения.
— Всего лишь незначительные царапины, — сказала Лидия, правильно оценив выражение моего лица. — Он мертв. Я все еще не могу в это поверить.
— Просто поверь, — с облегчением произнесла я.
Вдруг раздался шелест, и рядом с нами приземлился Торин.
— Вот вы где, — воскликнул он, — Я так рад, что с вами все в порядке. Рамон и Леннокс тоже живы. С отцом все хорошо. Он лишь немного растерян.
— Спасибо за все, — поблагодарил Адам, кладя руку на плечо Торина. — Мы тебе очень обязаны.
— Не за что, — ответил Торин, — Уверен, вы сделали бы то же самое для меня.
— Сделали бы, не колеблясь, — серьезно промолвила я.
— Через час мы встречаемся на большой площади в Гондане, — сказал Торин, — Там мы сможем оценить наши потери.
Я кивнула, и у меня внезапно застрял ком в горле.
Торин с беспокойством взглянул на Адама.
— Тебе нужно к лекарю, чтобы обработать раны. И тебе тоже.
Он кивнул мне и снова поднялся в воздух.
— Идемте, — сказал господин Лилиеншайн, — я позабочусь о ваших ранах.
Он проводил нас к одной из оставшихся стоять палаток, которую переоборудовали под лазарет, где и промыл наши раны. Он был спец в лечении ожоговых ранений.
Час спустя мы, почти не ощущая боли, стояли на большой площади Гонданы. Там лежали все те, кто потерял жизнь в этом сражении. Среди мёртвых было много неизвестных лиц, но также много знакомых. Я растерянно смотрела на землю, пытаясь осознать, что все эти маги больше никогда не вернутся.
Со стороны Бальтазара тоже было много потерь. К моему удивлению, я увидела лежащих там Джулию и ещё двух молодых девушек, которые, видимо, вступили в бой со всем энтузиазмом. Но также погибло много воинов Чёрной гвардии, и это особенно меня расстроило.
Вельф безжизненно лежал на земле. Большая фигура без сил. Рядом с ним покоился Ким Гёрнер. Его очки треснули, а лицо всё ещё было напряжённым. Когда я обнаружила безжизненное тело Ариэля, у меня покатились слёзы. То, что они все погибли, была моя вина.
Адам обнял меня и прижал к себе.
— Они знали, что могут умереть, но они предпочли смерть жизни в неволи и под правлением короля Бальтазара. Они умерли свободными и гордыми, и мы должны отдать им дань уважения.
Господин Лилиенштейн стоял рядом с нами и кивал, затем опустил голову. Он как раз собирался обратиться с речью к собравшимся. Пришли все. Лоренц и Этьен, Лидия и Леандро, Рамон, Дульса, Хелена, Лиана и Леннокс, Торин и Ширли. Даже Рокко Гонден, Жизель и Парэлсус были здесь.
Но из-за шума в ушах я ничего не слышала. По щекам текли слёзы, а из горла вырывались рыдания. Я плакала о тех, кто не сможет отпраздновать с нами эту победу. Потому что только благодаря им мы стояли сейчас здесь.