— Знаю, — тихо ответила я. Адам был прав, а его оптимизм был хорошей поддержкой. Ещё никогда раньше обстоятельства так хорошо не складывались для нас, и я с радостью стала бы его женой. Но я просто не могла заставить молчать осторожный голос в голове. Он всё время формулировал мои самые глубокие страхи. — Но всё равно это не настолько безопасно. Рискованно уже даже лететь в Гондану. Морлемы могут поджидать нас там.
— Они не прилетели, когда мы приехали сюда и не прилетят, когда будем уезжать, — серьёзно заметил Адам. — Расстояние для этого слишком мало. Кроме того, они, вероятнее всего, не могут покинуть Корво. Ладислав Энде и адмирал наложили на остров защитное заклинание. Бальтазар и его Морлемы сейчас там заперты.
— Это всего лишь предположение. Мы не знаем, действительно ли они не могут покинуть остров или просто не хотят, — ответила я, наблюдая за Торином, как он старается не слушать наш разговор и с интересом разглядывает камень, который Адам пнул в скалу в нескольких метрах от нас. — Также мы не знаем, какие двери есть у Бальтазара в укрытие. Возможно, у него есть доступ к домам, о которых нам неизвестно. Избежать защитное заклинание не должно представлять для него проблемы.
— Верно, — ответил Торин, ещё внимательнее разглядывая скалу. — Однако Морлемы не могут путешествовать через двери.
— Так и есть, — подтвердил Адам. Он смотрел на Торина. — Ты, видимо, хочешь от нас избавиться?
Торин удивлённо повернулся.
— Возможно, — ответил он, и теперь на его лице появилась улыбка. — Если бы я был один, то, наверняка, смог бы вскоре уговорить господина Лилиенштейна сократить время поиска, применив немного больше магии, — он обошёл камень и уставился на лежащий рядом поменьше. Затем наклонившись вперёд и поскрёб поверхность. — Но, возможно, в этом больше нет необходимости.
— О чём ты говоришь?
Сделав несколько шагов, Адама подошёл к Торину и тоже склонился к красному камню.
— О том, что я кое-что нашёл, — торжествующе ответил Торин.
Я подошла к ним, разглядывая камни.
Торин соскрёб поверхность камня, и под ней был хорошо виден стык. Два камня были соединены вместе раствором или чем-то подобным.
— Неплохо, — одобрил Адам. — Твой дедушка превратил дом не в песок, а в камни. Мы могли бы рыться в песке ещё много лет, так ничего и не найдя.
— А камни явно лежат на поверхности, — ответила я. — Пойду позову господина Лилиенштейна.
Я уже собиралась пойти позвать его, как Торин внезапно схватил меня за руку.
— Нет, — решительно произнёс он. — Я приведу господина Лилиештейна, и вместе мы спокойно разберём эту скалу на части. Это займёт некоторое время. А вы двое немедленно отправляйтесь в Шёнефельде и взовите к совести Лоренца.
Я секунду помедлила и вопросительно посмотрела на Адама. Я ничего не имела против того, чтобы покинуть эту пустошь и вернуться домой. И теперь, когда, казалось, наша задача выполнена, мы могли уехать с чистой совестью.
Адам быстро кивнул.
— Согласна, — сказала я. — Мы едим домой, а вы продолжайте искать Звезду Комо.
Герои
Когда я вышла из туристического агентства госпожи Трудиг, в Шёнефельде царила мирная атмосфера. Солнце сияло высоко в небе, а на рыночной площади, как обычно, поздним летом, было жарко. Ким Гёрнер выставил перед «Гостинной Шёнефельде» зонтики, столы и стулья, и некоторые семьи сидели там, ели мороженное, пили кофе и разговаривали в непринужденной обстановке.
Внешне всё было в порядке. Но я видела детали, на которые люди здесь не обращали внимания: вывеска с «закрыто», уже несколько месяцев висящая на двери книжного магазина господина Лилиенштейна, серый облачный покров, нависший над массивом, который никак не хотел вписываться в ярко-голубое летнее небо. Скорее всего, Теннебоде навещали маги, и нельзя было, чтобы их заметили.
Я также узнала идущего по рыночной площади мужчину в чёрном костюме, который растерянно оглядывался по сторонам. Учитывая то, как он выглядел, он, скорее всего, только что пришёл в себя и удивлялся, как оказался здесь. С большой вероятностью, он пытался войти в палату сенаторов. Но защитное заклинание магических бюрократов ввело его в заблуждение, нашептав, что у него срочные дела на рыночной площади. Судя по его угрюмому лицу, он постепенно начинал понимать, что не сумел туда войти. Такое отчетливо заметное разочарование на его лице свидетельствовало о том, что это была не первая его попытка. Некоторое время он задумчиво стоял и смотрел на Каштановую аллею, где заканчивался Шенефельде, туда, где находилась палата сенаторов, а еще дальше в лесу располагался дом семьи Торрелов.