- Я дома!- сообщил Дэнис, вешая кожаную куртку на крючок и убирая ключи в тумбочку в коридоре.
Дедушка подкатил в своём инвалидном кресле к любимому внуку, он был очень стар, а ноги отказали ему ещё десять лет назад, но он быстро приспособился к коляске и не утратил желания жить, оставаясь таким же добрым и порядочным человеком, которого невозможно было не то чтобы не уважать, но и не любить. Дэнис заботился об этом старике, как мог, помогая ему во всём, лишь бы дед ни на минуту не чувствовал себя беспомощным.
Мальчик остался сиротой, когда ему исполнилось двенадцать, и тогда дедушка стал его единственным опекуном, единственной соломинкой после смерти родителей, за которую он ухватился и смог выжить. Одно время он думал, что не в силах вынести жизненных испытаний, и хотел туда же, куда попали его родители - на смертный одр, жизнь казалась ему невыносимой, жестокой, не способной на сострадание и хоть какие-то мелкие радости, она вся стала сплошным чёрным пятном. Он боялся, что так и останется в пустоте, где нет ничего, кроме страданий и жажды смерти, он хотел выйти и остаться одновременно, в двенадцатилетнем мальчике боролись жажда жизни и жажда покоя, но он отвергал всё это и, в конце концов, совсем потерял себя и понял, что на этот раз из этой пучины ему не вырваться, последняя возможность, последний шанс выкарабкаться утонул там же, где сейчас плескался и он. Но дед, видя мучения внука, не мог допустить того, чтобы пустота его поглотила, и вот однажды он пришёл к нему в комнату, решаясь поговорить впервые за долгое время о случившемся, но Дэнис не был настроен на беседу, в его глазах была пустота, они уже давно утратили свой прежний блеск. Тогда дед решил хоть что-то предпринять, но ничто не могло вырвать мальчика из оцепенения и ужаса прошлого. Однажды Джонатан снова пришёл к внуку и уже теперь решил с ним говорить, несмотря на его состояние, сначала это был длинный монолог, в котором он перечислял достоинства его родителей, плавно переходя на жизнь после их смерти, он доказывал внуку, что жизнь приготовила ему счастье, которое постучится в его дверь, как только он сможет отпустить ту скорбь и воспоминания, но мальчик по-прежнему молчал. На следующий день Джонатан снова пришёл к внуку и снова стал разговаривать, на этот раз Дэнис совсем немного поговорил, но дед был рад хоть какому-то прогрессу, следующий день прошёл ещё лучше и так было каждый день, новый день приносил всё больше надежды на то, что Дэнис выберется из пустоты и, наконец, спустя две недели, это случилось. С тех пор Дэнис считал деда своим спасителем, возродившим его к жизни, и теперь чувствовал себя обязанным за то чудесное душевное исцеление, которое не дал ни один храм, которое подарила только любовь, забота и внимание деда.
- Как прошёл день?- спросил дед у внука, ослепительно улыбаясь.
- Хорошо. Ты-то как? Как твоё сердце?- взволнованно спросил Дэнис.
- Почти всё в порядке, за исключением одного- ОНИ украли у меня часы,- пожаловался старик, нахмурившись, он намеренно выделил слово они, потому что боялся называть их больше, чем просто местоимением, то тут, то там ОНИ мерещились ему. За каждым углом ОНИ могли его ждать, могли напасть в любую минуту, могли поставить под угрозу его маленькую семью, его дорогого и любимого внука Дэниса.
- Кто они? Мы напишем заявление в полицию, воров обязательно найдут, не переживай,- изумился мальчик, внимательно глядя на деда, он уже готов был сам бежать и искать воров, не понимая, что дед имел ввиду совсем не людей, а демонов.
- Дело в том, что если я пойду в полицию, меня сочтут сумасшедшим, так что я расскажу тебе всё, что знаю сам, но этот разговор будет довольно долгим, поэтому присядь; угощайся, я позволил себе приготовить сэндвичи с ветчиной и омлетом, знаю, ты их очень любишь.
- Спасибо, но тебе не стоило трудиться, я и сам приготовил бы обед,- парень бросил рюкзак в коридоре и прошёл на крохотную кухоньку, где помещался только кухонный гарнитур, стол, узкий диван и стул. А остальное пространство занимали кипы книг, уходящие ровной стопкой к потолку, именно они и загромождали всё пространство, ещё сильнее его сжимая, так что к плите приходилось пробираться через эти колонны книг. Дэнис разместился на диване напротив деда, потянулся к тарелке с сэндвичами и взял верхний. Его любимый напиток- чай со льдом уже ждал его, парень пригубил чуть сладковатый напиток, отдающий малиновым вареньем и откусил от сэндвича кусок.
- Очень вкусный!- похвалил Дэнис, наслаждаясь сэндвичем.
- Я старался. Начну, пожалуй, с самого начала. Помнишь, ты всегда спрашивал меня, почему я переехал сюда, думаю, настало время рассказать тебе об этом. Однажды я нашёл необычные часы, когда прогуливался по берегу прекраснейшей реки Миссисипи. Тогда я проживал в Лейк- Чарльзе и не помышлял, что нечто ужасное произойдёт вскоре. Я был старше тебя на пять лет, но был безответственным и беспечным. В тот злополучный день я нашёл часы у самого берега реки, они хоть и находились в метре от воды, но брызги и влажность касались и их, не причиняя вреда. Они были необычными, вместо трёх или двух стрелок имелась только одна, а двигалась она, словно компас, так же у часов не было цифр, но и полюсов тоже не имелось, что выдало бы их за компас. В этих часах на месте цифр виднелись пять неясных знаков, а стрелка стояла на месте. Я надеялся, что мне удастся найти хозяина этих часов, но берег был одинок, тогда я решил оставить их себе. На следующий день я проснулся и почувствовал невероятную слабость, будто бы всю силу выкачали из тела и оставили безвольной тряпичной куклой, а в голове появлялись неизвестные символы, как на самих часах, и картинки, не поддающиеся описанию, которые ни один человек в здравом уме ни за что не увидел бы. Тогда я думал, что сошёл с ума, в тот день часы вернули меня обессиленного на то самое место, где я нашел их. Я стоял у берега реки Миссисипи, покачиваясь от слабости, часы завладели моим разумом и подчинили. Как бы я ни хотел разгадать значение этих самых картин, появлявшийся в моей голове, с каждым разом всё более сложных, я не мог этого сделать. Тогда я снял часы с шеи, положил их в карман куртки и побрёл куда глаза глядят. Хоть у меня и не было сил, а слабость окутывала меня пеленой, обволакивая всё тело, я увидел старика, кое-как видевшего. Нужда заставила его почти наощупь рыбачить. Во мне проснулась жалость к этому бедному человеку, и я решил помочь ему несмотря на то, что сам был не в здравии. Я помог наловить ему полные сети рыбы и в благодарность за оказанную ему помощь, он пригласил меня к себе на обед. Я пообещал прийти и сдержал своё обещание.
Той ночью я не мог заснуть, всё новые картинки, вселяющие ужас, застилали мне глаза. Мой мозг бодрствовал, а тело отдыхало, от чего поутру было ещё труднее встать. Только к полудню картинки покинули мою голову, и я спокойно заснул. К вечеру я нарядился, нацепил часы и направился в гости к старику со старухой, которые уже с нетерпением ждали меня, стоя на обветшалом крыльце. Их дом был до того ветхим, что, казалось, он развалится от малейшего дуновения ветерка, по-видимому, в нём жили не меньше шестидесяти лет. Жилище было деревянным, и я представил себе, как же холодно в нём было хозяевам зимой. На удивление, эти люди были хоть и бедны, но добры и гостеприимны. Внутри дом был ничуть не лучше- вся деревянная мебель была поедена жирными, откормленные крысами, спокойно разгуливающими по дому, как хозяева, и лишь изредка туда-сюда сновали исхудалые тараканы в надежде хоть чем-то подкрепиться и так же быстро убегали, находя только жабры и рыбью чешую. Сама обитель показалась мне тогда очень странной из-за украшений- неведомых мне тогда символов, которые виднелись у каждого входа в комнату, так же они были нарисованы и на подоконниках, и на тарелках. Хозяева предложили мне присесть за стол и я, как можно осторожнее, не касаясь сгнившего дерева, сел. Напротив меня присел старик, облокотившись о гнилой стол, а старуха поставила всем по тарелке горячего- прожаренной до золотистой корочки рыбы и варёной картошки. Рыба, как и картошка, на вкус оказалась потрясающей. Мы ели молча, наслаждаясь пищей. Первой молчание нарушила старуха, заметив своими острыми, в отличии от мужа, глазами часы на моей груди; замечу, что именно их она и разглядывала на протяжении всего ужина: