Алю больше не волновало, как она выглядит и совсем ли прошли комариные укусы. Глаза Дениса стали ее зеркалом, и в них она видела только восхищение. Она на собственном опыте постигала банальную истину, что любовь — лучшее лекарство от разбитого сердца. Рядом с Денисом ее измученное сердце возрождалось к жизни, и Аля наивно полагала, что так будет вечно…
Но любая сказка рано или поздно заканчивается, и вечером их четвертого дня в охотничьем поселке Денис сказал:
— Нам нужно что-то делать. Мы не можем здесь больше оставаться.
Они сидели около дома и смотрели на звезды. Алина голова лежала у Дениса на коленях.
— Почему не можем? Тебе здесь плохо?
Денис погладил ее волосы.
— Мне здесь отлично. Но у нас заканчивается еда, а ребята все не возвращаются.
— Ты сказал, что нужно подождать не больше недели.
— Я не хотел тебя расстраивать. Может, две или три.
Аля поднялась.
— Ты меня обманул?
— Разве что чуть-чуть.
— И что нам делать?
Денис с каким-то странным выражением смотрел на нее, и Аля предпочла лечь обратно к нему на колени, чтобы не видеть его глаз.
— На самом деле есть один вариант, — нехотя произнес Денис. — Мы можем поехать к Паку.
— Куда?
— Не куда, а к кому. Пак — это имя. Живет тут у нас один мужичок кореец, у него и телефон есть, и джип надежный…
— И ты только сейчас о нем говоришь? Нам надо было сразу к нему идти!
— Думаешь, это так просто? Если честно, от Пака все стараются держаться подальше. Он не любит незваных гостей.
— Ну и что. Неужели он отказался бы нам помочь?
— Никогда не знаешь, что взбредет Паку в голову. Я с ним раза три виделся. Мне хватило.
— Ты его боишься?
— Не боюсь. Предпочитаю с ним не связываться.
— А кто он такой?
— Этого никто не знает. Он здесь поселился до меня. Мне иногда кажется, что он живет тут вечно. Все обо всех знает, но ни с кем не общается… Одним словом, тот еще тип.
— Колдун Пак, — задумчиво произнесла Аля.
— Что-то в этом роде. Я слышал, что у него раньше проблемы с законом были, поэтому он и уехал в тайгу.
— Беглый преступник?
— Преступник или не преступник, но человек явно непростой. Все-таки стоит к нему съездить, хоть и не хочется. Если я не ошибаюсь, он с Лужиным не в ладах.
— Тогда тем более надо было сразу ехать к нему. Столько времени зря потеряли…
Аля осеклась, но было слишком поздно. Она ощутила, как напрягся Денис, и мысленно прокляла свой длинный язык.
— Я не имела в виду…
— Я тебя понял, не волнуйся, — сухо сказал он. — Мы действительно здесь слишком задержались. С тех пор как я тебя встретил, я делаю одни глупости.
Аля попыталась улыбнуться, но было ясно: Денис не шутит.
— Пойдем спать. До Пака почти день ехать, так что встать придется рано.
Невесело провели они последнюю ночь в поселке. Под предлогом того, что им нужно выспаться, Денис уложил Алю на кровать, а сам устроился на полу. Аля чувствовала, — что-то уходит от них, бесповоротно, безжалостно, бессмысленно. Она никогда больше не будет счастлива так, как в эти четыре дня. Они промелькнули как одно безмятежное сладкое мгновение, в котором неразличимы ни утро, ни вечер.
Но как бы горько и обидно Але ни было, она осознавала — пришло время двигаться дальше. Она не может всю жизнь прятаться в тайге вместе с Денисом. Их необыкновенное любовное приключение — всего лишь приключение, того же сорта, что и заурядный курортный роман. Билеты уже куплены, а скорая разлука не за горами. Кто-нибудь поможет ей добраться до Москвы, и Аля постепенно забудет и о Евгении, и о сестрах, и о тайге. Со временем любовь Дениса станет для нее лишь приятным воспоминанием. Может быть, когда-нибудь Аля напишет мемуары и отведет ему там целую главу…
9
Но до вожделенных мемуаров было далеко. Денис разбудил Алю на рассвете и впихнул ее, полусонную, на переднее сиденье уазика. Аля попыталась свернуться калачиком и немного поспать, но не тут-то было! Вместо того чтобы ехать по широкой дороге, Денис свернул на подозрительную просеку. Она была настолько узкой, что ветки стучали в стекла машины.
После трех часов непрерывной тряски Аля почувствовала, что готова вылезти из машины и пойти пешком. Комары, болота, дикие животные и даже встреча с Евгением казались сущими пустяками по сравнению с жуткой головной болью.