— Я поразила тебя твоей же глупостью, а не своей! — хамовато парировала я, не позволив ему договорить. — Признай этот факт, Железный!
— Что?! — гневно взревел дракон, оскаливая огромные клыки. — Ну все, мое терпение исчерпалось. Учти, заносчивая дурочка, ты сама напросилась на неприятности!
Ребекка скрючилась, словно зародыш в материнской утробе, и прикрыла голову руками, всей своей позой выражая обреченность приготовившейся к закланию жертвы. Беонир, едва приоткрывший правый глаз, снова бухнулся в обморок, на сей раз, похоже, настоящий. Но я не испугалась. Я поднялась на ноги и холодно отчеканила, глядя прямо на раздувшегося от ярости дракона:
— История, которую я тебе рассказала, не так проста, как это кажется на первый взгляд. А записал ее тот самый эльф Динас, которого ты посчитал никчемным дураком. В ранней юности, заглядевшись на красавицу Раду, он внезапно увидел сквозь ее черты одну из ипостасей великого и пресветлого бога Шарро, покровителя трех эльфийских кланов. Бог позвал его за собой, но Динас оробел и побоялся подойти. Именно за свою нерешительность он и расплатился впоследствии двенадцатью годами скитаний; ведь именно бога, а не красавицу с рынка искал он во всех городах. Но Шарро явился ему только в Идрисе — и на то имелась своя причина…
В Идрисе тогда жил великий чародей Сандуор, преданный слуга бога Шарро, мудрец и чудотворец. Рада была его лучшей ученицей. В детстве она получила от чародея тайное посвящение, приняла в себя одну из ипостасей бога Шарро и стала его жрицей. Идрисские чародеи поклонялись ей как живой богине. Но однажды она увидала Динаса. После встречи с красавцем ее помыслы загрязнились похотью, и Шарро покинул тело великой жрицы. Динас нашел Раду, но не нашел бога — однако он не терял надежды до тех пор, пока красавица не умерла в его объятиях. Сердце его разорвалось, когда он осознал, что утратил единственную нить, ведущую к пресветлому, — и он тогда действительно умер. Но жизнь его на этом не закончилась.
Дело в том, что чародей Сандуор не смирился со смертью своей любимой ученицы. Пока тела погибших готовили к кремации, он взывал к Шарро, умоляя его о невозможном. И бог услышал своего преданного слугу — и воскресил всех троих умерших! Торговец драгоценностями великодушно простил свою грешную жену, и она родила ему еще двоих детей. А Динас стал преданным адептом бога Шарро и преемником Сандуора. В Обейне он известен как мудрый духовный учитель, а его история служит примером того, как важно проявлять настойчивость в стремлении к высшим целям, не боясь даже смерти. Ты, Железный, не зная подоплеки событий, воспринял эту историю однобоко, а уже взялся судить о чьих-то сокровенных помыслах и целях многих поступков. Неудивительно, что твои выводы оказались так далеки от истины…
Но я не успела завершить свою вдохновенную речь, ибо дракон вдруг прижал лапу к груди, закатил глаза, простонал что-то покаянное, тяжело свалился к подножию холма и распластался как мертвый…
— И никакой он не железный! — злорадно хихикала Ребекка, поливая драконью голову водой из своей фляжки: уморенный мною страдалец пребывал в бессознательном состоянии и ни на что не реагировал. — Сьеррина кисейная и впечатлительная барышня. О-о-о, предлагаю переименовать его в Кисейного! — Она глумливо хмыкнула.
— Не смей издеваться над животным, садистка! — с нарочитой суровостью приказал Беонир, еле сдерживая подкатывающий к горлу смех. — Это живодерство какое-то, а не первая помощь врагу, пострадавшему в интеллектуальной схватке.
— И поделом ему! — мстительно откликнулась воительница. — Сам знаешь, какая я скорая на помощь. — Она отложила опустевшую фляжку и выразительно прикоснулась к рукояти акинака: — Слушайте, а может, добить его, чтобы не мучился?
— Ни-ни! — мгновенно откликнулась я. — Не забывай, мне нужно его пламя.
— Поздно! — Воительница наклонилась и приложила ухо к плотно сомкнутым драконьим челюстям. — Он уже не коптит, не сопит и не дышит. Короче, потухла печурка. Инфаркт, как пить дать инфаркт…
— Или инсульт! — всполошился Беонир, жалостливо обмахивая дракона своим, вернее, Ребеккиным носовым платком, уже изрядно замызганным и мокрым. — Ну нельзя же так с раритетными животными поступать! — Он посмотрел на меня осуждающе, но в глубине глаз так и прыгали задорные смешинки. — Ведь ты же Наследница! — Эта многозначительная фраза прозвучала не как укор, а скорее как комплимент.
Я рассеянно улыбалась, сидя на соседнем пригорочке и вполуха слушая шутливый разговор друзей. В голове бродили десятки разрозненных воспоминаний из прошлого. Я вспомнила и песню про дракона, услышанную в Блентайре, и пророчество пилигрима, который увидел некое зубастое чудовище у меня за плечом… Полагаю, он говорил отнюдь не о Мифрил, ведь у нее нет зубов. Нет, он точно предрекал мне дружбу с драконом! Но как, когда?.. Этого я не знала.