Утро наступило, когда я уже совсем отчаялась пережить эту ночь. Завтракали в молчании. По окончании трапезы Беонир нагнулся, легко поднял меня на руки и зашагал в сторону каменной насыпи, преграждающей спуск с перевала, оставив растерянную Ребекку в окружении сумок, дров и Мифрил, которая, впрочем, мгновенно взмыла в воздух и на бреющем полете последовала за ниуэ.
Меня еще никто в жизни не носил на руках, причем так бережно и заботливо, а поэтому вскоре я закрыла глаза и задремала, думая, что никогда не сумею отыскать подходящих слов, дабы отблагодарить искренне пекущегося о моем благополучии юношу. Ребекка, нагруженная вещами, словно ломовая лошадь, плелась позади, терзаемая переживаниями за мое здоровье и неким подобием раскаяния перед Беониром. Но когда после торопливого обеда юноша собрался снова подхватить меня на руки, она строптиво уперла руки в бока и решительно преградила ему дорогу.
— Теперь моя очередь нести Йону, — категорично заявила лайил, коротким жестом отметая любые возражения. — И хватит делать вид, будто меня тут нет, а вместо этого у вас появилась безмозглая тягловая ослица!
Услышав последние слова своей прямолинейной возлюбленной, ниуэ не смог сдержать улыбки.
— Никогда не думал, что ты настолько самокритична, — хмыкнул он, собирая мешки и оставшиеся после ночевки дрова. — Но в тот раз…
Лайил уже ловко подхватила меня за талию и под коленки, но обернулась и, бросив на жениха раскаивающийся взгляд, виновато потупилась.
— Я была неправа, Беонир. Прости меня. Идем! — И воительница тронулась в путь.
Юноша последовал за ней только через некоторое время, в течение которого он стоял и улыбался счастливой улыбкой, блаженно таращась ей вслед. Я же прикусила губу и постаралась ничем не выдать своего восторга и изумления. Подумать только, за все время их знакомства воительница впервые назвала его по имени!
— Как твоя голова? — поинтересовалась Ребекка.
— Почти прошла. Думаю, можно убрать эту противную мокрую тряпицу с моего затылка. Меня больше волнует нога.
— Болит?
— В том-то и дело, что нет. Я не могу понять, сломана ли она.
— Йона, послушай… — Нас нагнал торопливо бегущий вприпрыжку Беонир. — Может быть, приготовить какое-нибудь снадобье?
— Нет, для сращивания костей даже самой себе у меня пока недостаточно опыта. Это очень сложно… Вот если бы нашелся еще один чародей, то… — Я поспешно оборвала незаконченную фразу и примолкла, понимая всю абсурдность этого желания.
— Значит, остается крепиться и верить в лучшее! — бодро кивнул ниуэ. — Если не снизим темп, то к ночи покинем перевал и…
— И прикуси свой болтливый язык, — с угрозой в голосе посоветовала лайил, перебивая увлекшегося оптимистичными прогнозами юношу. — А то ты вечно хочешь как лучше, а получается как всегда.
— Откуда знаешь? — недоверчиво покосился юноша, не склонный сразу соглашаться с резонными доводами своей подруги.
— Женская интуиция! — многозначительно хмыкнула та и выразительно пошевелила пальцами, давая ему понять: «Не болтай, а топай давай».
Я хмыкнула, забавляясь смятением, мгновенно нарисовавшимся на загорелом лице нашего проводника. Да, Беонир часто ошибается, но о чем мы будем вспоминать в старости, если не об ошибках молодости? К тому же пресловутая женская интуиция — это поразительное чутье, которое подсказывает женщине, что она права всегда, независимо от того, права ли она на самом деле.
Я испытующе вгляделась в лица своих друзей. Беонир казался почти счастливым, если не считать вполне очевидного беспокойства за меня, а Ребекка выглядела сосредоточенной. Но теперь во всем ее облике присутствовала некая умиротворенность, словно потайные частицы ее души обрели гармонию и пришли к согласию друг с другом. Похоже, эти двое наконец-то сумели создать целостный мир внутри себя.