Еще нам досаждал ветер. Он дул непрестанно, хотя и не сильно, тянул монотонную тоскливую песню изо дня в день, обостряя ощущение унылости.
Магеллан решил послать «Сант-Яго» дальше на юг: присмотреть место для стоянки повеселее. Он разрешил мне отплыть с Серрано. Просился и неугомонный Барбоза, но командор сказал ему:
— Ты нужен здесь, шурин. Люди досадуют на скуку, ремонт требует глаза. Потерпи, Дуарте, мне самому не сидится, а надо.
На пятый или шестой день «Сант-Яго» приблизился к устью большой реки. Назвали ее Санта-Крус. В ней текла прозрачная, чистейшая вода, по сторонам высились пестрые скалы, шумел лес. Мы провели тут неделю, охотясь на морских зверей и удивительных птиц с длинной шеей, не умеющих летать, но бегающих быстрее лошади[54]. Нехватка соли угнетала: ведь мы могли бы снабдить мясом всю армаду.
…Несчастье пришло на третий день отплытия от Санта-Крус. Шквал при ясном небе и солнце был неожиданным и стремительным. Ветер ломал мачты, как черенки, и кидал их за борт. Людей сдувало с палубы, подобно мухам. За ними летели ящики, бочки, доски обшивки. Через мгновение «Сант-Яго» бился на прибрежных камнях, а экипаж его выпрыгивал на берег.
Из тридцати восьми человек погиб только один, зато ранены и побиты были все. Перевязав друг друга, обсушившись, мы обсудили свое положение. До бухты Сан-Хулиан по подсчетам штурмана было не менее шестидесяти лиг. Дороги неизвестны, и идти следовало по побережью. Опасность нападения хищников и дикарей более чем вероятна, а наше оружие на дне моря.
— Друзья! — подвел итог Серрано. — Мы попали в нелегкую переделку. Но вспомним, как говорил командор: «Один за всех, все за одного». Мы часть армады, и удача, сопутствующая Магеллану, прикроет и нас. Командор своих не покинет. Его надо известить о случившемся. Команда целиком не сможет пройти в Сан-Хулиан: многие ранены тяжело, за ними нужен уход, нет еды, и ее придется добыть легкораненые. Там, где не пройдет команда, могут пробраться один или два смельчака. Кто решится?
Вызвались двое. Как жаль что я забыл их имена, ибо они совершили высокочтимый подвиг во славу товарищества. Но рассказ их я запомнил хорошо.
Мы отдали им один стилет, случайно уцелевший у меня, компас, сбереженный штурманом, и они отправились. Ударили морозы, а их одежда и обувь, изорванные о камни, едва прикрывали тело. Они шли непрерывно, с восхода до заката, спеша к командору. По дороге ловили руками мелких зверьков и вечером пекли на кострах. Частенько ложились спать натощак. Силы покидали их, они еле брели, порой падали, и тогда огромные черные птицы начинали кружить над ними.
Вдоль берега потянулись болота, пришлось далеко обходить страшные топи, и это почти вдвое удлинило дорогу. Исчезла пресная вода. Наконец вышли к реке Санта-Крус, напились вволю, но взять воду с собой было не в чем. Реку переплыли на самодельном плоту, гребя руками. Дальше путь стал совсем тяжким.
Простуженные, с пылающими от внутреннего жара лицами, они почти потеряли зрение, плохо слышали. Жажда и душераздирающий кашель иногда мутили рассудок.
Как-то утром вдали показалось озеро, но, когда люди, вскрикивая, подбежали к нему, они увидели блестящий солончак. Им очень хотелось лечь и умереть во сне, и они так бы и сделали, если бы не мысль о товарищах.
Этот ужасающий день казался им бесконечным. Вера и последние силы покинули матросов, но судьба смирилась перед их мужеством, и к вечеру им открылся лагерь армады. Как оказалось, это был двадцать шестой день пути.
Караульные, увидев обросших, полуголых людей, приняли их за туземцев и подняли аркебузы.
Страдальцы попробовали заговорить, но лишь нечленораздельные звуки вылетали из одеревеневшего зева. Тогда они упали лицами в холодный песок. Караульные с опаской, не спуская пальцев с курка, приблизились и, наклонившись, принялись разглядывать пришельцев. И по остаткам испанского платья поняли, что перед ними свои.
Море, словно устыдившись, с первого же дня стало выкидывать на берег бочки с продуктами, матросские сундуки, доски и даже оружие. Нам оставалось подбирать добро по утрам и складывать штабелями. Ловкие испанские парни ныряли на дно, доставая то, что море не торопилось отдавать. Удалось спасти почти всю провизию, множество снастей и две бомбарды. Мы отсыпали себе муки для лепешек, не трогая остального: испанские продукты — собственность всей армады. А сами промышляли охотой и рыболовством.
Из остатков судна построили домик, где хоть и было тесно, но весело.
54
Это родственник африканского страуса, южноамериканский страус нанду; длина тела около 1,5 м, вес около 20 кг.